На прошлой неделе в Молодежном театре на Фонтанке прошли последние спектакли “Касатка” по пьесе Алексея Толстого. Спектакль был снят с репертуара, спустя целых двадцать два года успешных показов. Премьера “Касатки” состоялась в 1999 году.
Без преувеличения можно сказать, что за все это время каждый второй, если не каждый петербургский театрал, побывал на этом спектакле. А преданные поклонники и вовсе могли ходить на “Касатку” каждый год.
За эти 22 года так много всего произошло, в том числе и на театральной сцене. Театр, как искусство, меняется и трансформируется. Режиссеры отчаянно борются за своего зрителя, по всей стране звучат новости о назначениях художественных руководителей с громкими именами. Появились даже настоящие театральные топ-менеджеры, если переходить на язык бизнеса, которые тщательно продумывают репертуар и составляют бизнес-план посещаемости каждого спектакля.
Старый, как мир, сюжет о поиске любви и счастья раскрывается в “Касатке” с такой необычайной нежностью, что в этом произведении не остается ни одного человека с разбитым сердцем. Да, пары и судьбы меняются, рушатся устои, но никто не остается одинок. Даже “потомственный дворянин” Абрам Желтухин в исполнении талантливого Сергея Барковского, спустя долгое время скитаний по второсортным гостиницам и прокуренным игорным домам обретает свою тихую пристань в деревне. А ведь в начале спектакля он почти зло высмеивал деревенских жителей. А в результате прикипел душой к тете князя Бельского Варваре Долговой.
Да, спустя 22 года, актеры изменились, и это нормально. Но феномен “Касатки” состоит в том, что она вне возраста - единожды сыграв этот спектакль и прожив его на сцене, исполнители играют по-настоящему, даже спустя долгое время. Поэтому им веришь.
Финальные или даже можно сказать прощальные спектакли “Касатки” вызвали большой ажиотаж - в зале яблоку негде было упасть. Зрители пришли подготовленные - с цветами. У каждого был свой театральный любимчик, который в этот вечер ушел со сцены с букетами. Со стороны это был очередной показ успешного спектакля, но в атмосфере зрительного зала витал едва различимый сквозь бурные аплодисменты дух легкой грусти и сожаления. Хотелось сказать “Касатке” не прощай, а все-таки до свиданья!