Источник – Санкт-Петербургские ведомости от 21.10.2021
Текст – Елена АЛЕКСЕЕВА
Во время спектакля в зале то и дело слышались всхлипы, зрители вытирали глаза и хлюпали носом. Каждая новелла (а их в повести – десятки) проживалась на полную катушку, в каждую артистку во главе с режиссером Мариной Ординой вкладывали и собственные переживания, и воспоминания о бабушках, чьи судьбы тоже искорежила война.
При этом формат постановки точнее всего обозначить названием модной пьесы «Восемь любящих женщин». Радости и горести, о которых рассказывают самые красивые актрисы труппы Семена Спивака, пронизаны любовью. Для кого-то – первой, для кого-то – единственной, для кого-то – просто любовью к жизни, которая на войне особенно хрупка и уязвима. Скупость сценических средств (обгоревшее дерево, шинели, белые рубахи, платочки...) не мешает разнообразию характеров и историй. Кажется, что каждый сюжет мы видим своими глазами, а не только слушаем Зою Буряк, Екатерину Дронову, Анну Геллер и их подруг.
Марина Ордина, по случаю юбилея которой игрался спектакль, по образованию актриса. Те, кто помнит дипломные спектакли ее курса, знают ее с 1993 года. Курс был заметный: педагоги Тамара Абросимова, Ариадна Кузнецова, Ефим Каменецкий стали для ребят не только учителями, но и друзьями на всю жизнь. Не от них ли серьезное отношение к профессии, творческая неуемность? Актерским трудом их любовь к театру не исчерпывается. Отсюда – тяга к педагогике, режиссуре, оригинальность выбора литературы. Пару лет назад мне довелось видеть еще один из постановочных опытов Марины Ординой: в Музее-институте Рерихов на Васильевском играли мало кому знакомую мистерию Николая Рериха «Милосердие». Сразу видно, что училась у интеллигентных театральных мастеров... И усвоила рериховский завет: «Сознание красоты спасет».
Но далеко не все режиссеры любят вспоминать своих педагогов. Кое-кто каждый раз вздрагивает от клейма на всю жизнь «ученик Товстоногова». Есть и более свежие примеры. Так, Юрий Бутусов, процветающий ныне в Москве (не только в Вахтанговском театре, но и на других сценах), пышно отмечал недавно юбилей и в многочисленных интервью умудрился ни разу не упомянуть ни Вениамина Фильштинского, ни Владислава Пази, благодаря которым возник и поселился на сцене Театра Ленсовета знаменитый спектакль «В ожидании Годо». Актеров Хабенского, Пореченкова, Зиброва и Трухина, в компании которых режиссер въехал на белом коне в столицу, он тоже вспоминает неохотно. Но мы-то не забыли об их совместных дебютах и благодарны за них...
Отношения «учитель – ученик» вечны, почти как «отцы и дети». Никогда не знаешь, кто у кого учится, кто к кому ревнует и с кем соревнуется. Гармония здесь не всегда достигается и случается слишком поздно. Тем ценнее положительные примеры. Смотришь, например, телепроект «Ледниковый период» и радуешься успехам актеров, которые росли и формировались у тебя на глазах. Радуешься не только мастерству, но и тому, скажем, как держит марку петербуржца Федор Федотов, во всем соответствующий имиджу выпускника Театрального института на Моховой и артиста ТЮЗа. Он не просто делает успехи в фигурном катании, но успевает блестяще сыграть роль (особенно хорош был Парфюмер). Не менее артистичен его товарищ-соперник по фильму «Серебряные коньки» Кирилл Зайцев – как ни странно, тоже воспитанник питерской театральной школы (а еще и Макаровки!). Педагоги Елена Черная и Игорь Коняев не только взрастили его талант, пока работали в Рижской русской драме, но и продолжают помогать Зайцеву не только советом, но и делом, сотрудничая с ним в театре и кино.
О Елене Черной следует сказать особо. Она не оставляет даже давних своих студентов, участвуя в судьбе уже сложившихся актеров, таких, например, как Анна Ковальчук, и никогда не забывает при случае расхвалить их работы, будь то «Человеческий голос» Светланы Щедриной или «Княжна Мэри», где Кирилл Зайцев сыграл Печорина.
В общем, перефразируя народную мудрость, следует сказать: «Скажи мне, кто твой учитель, и я скажу, кто ты». Фраза эта имеет и обратный ход: по ученикам можно судить и о педагогах. Так, Лев Додин, никогда не забывая о своем учителе Борисе Зоне, вспоминал, как тот, говоря о своем великом педагоге К. С. Станиславском, всегда указывал пальцем вверх, словно говорил о боге. На самом деле Зон по привычке показывал на некогда висевший на стене портрет, но студенты с юности уверовали в божественное происхождение мастера.