«Открытый театр» с Эмилией Спивак
Текст: Ирина Мохова
Эта актриса театра и кино обладает яркой индивидуальностью, умением соединять лирику и драматизм, воплощать в сценических образах самые противоречивые эмоции и качества. Её героини, хрупкие и нежные, наделены несгибаемым стержнем характера. Для завороженных красотой артистки зрителей проявление этого характера всегда неожиданно: он проявляет себя как раскручивающаяся пружина – молниеносно, неожиданно вынося на поверхность невероятные внутренние миры персонажей. Такова и Хестер – героиня недавней премьеры Молодежного театра на Фонтанке «Глубокое синее море». О работе в театре, которым руководит отец Эмилии Спивак, о трудностях профессии и неизбежном бремени популярности шёл откровенный разговор на встрече с артисткой в рамках проекта «Открытый театр» в Санкт-Петербургском Доме книги.
Зал в стиле модерн был переполнен, поклонники встретили гостью овациями. Эмилия не скрывала волнения:
– Дайте мне, пожалуйста, три минуты на волнение! Одно дело говорить со сцены словами автора, другое – рассказывать о себе. Большое спасибо, что пришли, надеюсь, наша беседа будет тёплой и приятной.
Сначала вопросы поступали от ведущего вечера.
– Вы – из театральной семьи. Решение поступать в театральный вуз было однозначным, или сначала видели себя в какой-то другой профессии?
– Примерно 20 лет я отвечаю на этот вопрос и, к сожалению, ничего оригинального сказать не могу. Не знаю, как сложилась бы моя судьба, если бы я родилась в другой семье. Понятно, что я выросла за кулисами Молодёжного театра на Фонтанке вместе с детьми артистов и других сотрудников. Конечно, папа привил любовь к театру, породил ощущение волшебства, магии, тайны. Помню, что очень любила в детстве читать пьесы, разыгрывать их дома. Выбор был не велик: стать актрисой или адвокатом. Мне казалась романтичной идея защищать людей. Во многом избранная мной профессия тоже позволяет это делать. Артисты – часто защитники своих ролей: оправдываем персонажей как можем, согласно принципу «когда ты будешь играть доброго, — ищи, где он злой, а в злом ищи, где он добрый».
– Мастером вашего курса в театральной академии был Владислав Борисович Пази, который тогда руководил театром имени Ленсовета. Какую его черту, повлиявшую лично на вас во время обучения в вузе на Моховой, могли бы вы назвать?
– Невероятно интеллигентный человек. Не секрет, что театральные, да и любые творческие вузы славятся тем, что во многом ломают людей. Владислав Борисович был очень умным человеком: никогда нас не ломал, не давил, безмерно уважал, обращался на «вы». Всегда был строг, но это было в рамках уважения к человеческому достоинству. Он для меня – колоссальный пример.
– В феврале исполняется 20 лет с тех пор, как вы перешагнули порог Молодежного театра на Фонтанке в качестве актрисы. Какая роль была первой? Разделяли вы тогда творческую позицию народного артиста России Семена Яковлевича Спивака, убежденного, что театр должен дарить людям свет и надежду? Был ли он, ваш отец, для вас непререкаемым авторитетом?
– Папа всегда для меня – абсолютный творческий авторитет. Я впитала его театральную религию, и мы остаемся в одной творческой вере. Должна сказать, что не собиралась работать в Молодежном театре. Была уверена, что мне предстоит самостоятельный творческий путь, без папы: я сама должна быть взрослой, сильной, смелой... Я училась на четвертом курсе, когда в театре выпускали «Отелло». Дездемона-Дарья Лесникова (Юргенс. Прим ред.) оказалась в положении, и Алексей Утеганов предложил Семену Яковлевичу попробовать меня на эту роль. Объективно говоря, роль была дана мне «на вырост». Но пока спектакль шёл, а шёл он на протяжении 17 лет, я успела подрасти и «дорасти» до Шекспира.
– Не считая постановки «Пышка» в МХТ имени Чехова в Москве, за 20 лет в Молодежном вы сыграли роли всего в восьми спектаклях. Неужели, пользуясь правом дочери руководителя, вы никогда не приносили в театр пьесу, чтобы сказать: «Вот в этом мне очень-очень хотелось бы сыграть»?
– Конечно, было. Например, так произошло с пьесой Жана Ануя «Нас обвенчает прилив». Мне она очень понравилась, но Семён Яковлевич сказал, что она «тёмная» – про страсти и разрушение, что он к ней не готов и на шесть лет отложил в стол. Но постановка всё-таки случилась, она любима зрителями, также как и как и ее создателями.
– Сейчас в Вашем личном репертуаре – семь театральных ролей. Восьмую – в спектакле «Синие розы» по Тенесси Уильямсу, вы уже уступили другой артистке… Не буду задавать банального вопроса «Какая роль самая любимая», спрошу, какая далась вам наиболее тяжело в профессиональном плане? На подготовку какой ушло больше всего времени?
– Думаю, что это «Последнее китайское предупреждение» по пьесе Бертольда Брехта «Добрый человек из Сычуаня». Мы репетировали на протяжении трех лет. Спектакль для меня самый сложный – и физически, и эмоционально. Кто видел этот спектакль, знает его бешеный ритм: я себя чувствую после него, как после центрифуги. Сложно было нащупать настроение пьесы, её энергию, ритм существования на сцене. Мне кажется, только лет через пять после начала работы, уже когда постановка была в репертуаре, «попали, куда надо».
– Говорят, профессиональная деформация есть в любом деле… Вы сейчас – одна из самых востребованных актрис. Изменила ли вас как человека профессия? Что самое главное в профессии, которую вы избрали?
– Очень модный тезис про деформацию… Думаю, что изменила. Наверное, я погрустнела немножко – в юности была более веселой и озорной. Что касается самого главного, как ни странно, это – терпение. Приходится очень долго ждать ролей, шанса, что заметят, оценят. Очень важно не принимать эти ожидания на свой счёт... Проявлять терпение к самому себе, к невозможности сразу что-то освоить, к режиссёрам, к партнёрам... У кого есть терпение, тот обязательно выигрывает в этой профессии.
– Последняя премьера – «Глубокое синее море» по пьесе Рэттигана состоялась в декабре. Что можете сказать об этом спектакле, чтобы людям захотелось его посмотреть?
– Я не очень люблю делать рекламу своим работам, потому что разным людям в них отзываются разные вещи. Мне кажется, тема этого спектакля будет близка тем, кто пережил какую-то потерю. Для меня это история про то, как в жизни случается сложный выбор между любовью и достоинством, как отпустить любимого человека, как проснуться наутро после потери одному и продолжить жить. Когда иссякли вопросы ведущего, микрофоном завладели зрители. Их вопросы начались с объяснения в любви...
–Хочу признаться в любви к Молодежному театру: туда всегда иду без опаски увидеть что-то искажённое, перевернутое. Хочу сказать об уважении к вам и восхищении вашим творчеством. Очень люблю спектакль «Наш городок», смотрела его несколько раз. Шикарный спектакль «Последнее китайское предупреждение», особое спасибо за «Синие розы». Но задам неожиданный вопрос: Эмилия – красивое, трогательное имя. Почему вас так назвали?
– Тут нет какой-то интересной или таинственной истории. Мою прабабушку звали Милька: это в её честь мама захотела дать мне имя, а папа с ней любезно согласился.
Микрофон кочевал по рядам, началось зрительское блиц-интервью.
– Молодежный – театр, в котором работают уже три поколения выпускников Спивака. Вы, ученица Пази, как себя там чувствуете?
– Четыре поколения. И уже появляется пятое. Я не чувствую, чтобы у нас была принципиально разная школа. Мы гармонично существуем в одном творческом пространстве, и я люблю своих партнёров.
– Если бы не Молодежный на Фонтанке, то какой театр мог бы быть главным в вашей жизни?
– Я иногда задумываюсь об этом с волнением. Может быть, никакой. Я пришла сюда не просто, как актриса, а ещё и как человек, который абсолютно верит в то, что пропагандирует наш театр.
– Представьте, что поймали золотую рыбку – можно попросить любую роль. Есть роль мечты? – Никогда не было роли мечты. Может быть, поэтому всегда везло с ролями. Их немного, но они все такие, о которых можно мечтать.
– Все почитатели театра на Фонтанке люди одной веры, одной крови. Мы приходим и здороваемся с Петербургским ангелом, улыбаемся служителям, восхищаемся актерами и режиссерскими работами... А вы никогда не хотели бы попробовать себя в режиссуре?
– Нет. Я небольшая поклонница актёрской режиссуры. Это профессия, которой надо обязательно учиться. Для режиссуры нужен особый склад характера, особая харизма, особое терпение. Опять же, будут сравнивать с отцом, а мне в жизни достаточно необходимости доказывать, что имею право выходить на сцену, будучи дочерью Семёна Спивака.
– Спасибо за роль Хестер Коллер, она была терапевтической лично для меня! Скажите, как меняется театр в связи с цифровизацией? Меняется ли зритель?
– Цифровые технологии – это беда: когда светятся мобильные телефоны в зале, раздаются звонки, громким шепотом отвечают в трубку: «Я в театре», это ранит артистов. В этот момент ты чувствуешь себя неинтересным, ненужным. И это мешает зрителям, которые пытаются что-то почувствовать, понять. Наверное, потеряли смысловой ориентир, не готовы получать подлинные, истинные впечатления. Но назад время и обстоятельства мы уже не отмотаем…
– Как творчески реализуетесь в быту? Может быть, пишите стихи, рисуете?
– Готовлю еду! Пока это единственное мое хобби.
– Подготовка к роли с чего начинается?
– Со знакомства с материалом. Главное – нащупать тему, которая тебя волнует, почувствовать её.
– У Вас есть профессиональные приметы или, быть может, талисман?
– Есть ритуалы, которые нужно соблюсти перед спектаклем. Понятно, что это наивно, что это самообман, но он позволяет справиться с волнением перед выходом на сцену.
Улыбками и аплодисментами зал встретил вопрос «Как вам удается быть такой красавицей и умницей?». На него актриса дала самый простой ответ:
– Никаких секретов нет, я просто обожаю город, в котором родилась, люблю гулять пешком в любую погоду и любое время года.
В финале Эмилию Спивак попросили привести какую-либо цитату одной из ее героинь так, чтобы она могла стать напутствием для участников творческой встречи.
– Пусть это будет цитата-напутствие из спектакля «Наш городок»: «День уходил за днём, а мы не успевали взглянуть друг на друга». Спасибо, что сегодня мы по-доброму смотрели друг на друга. Спасибо, что вы сказали столько хорошего: каждому артисту важно услышать добрые слова в свой адрес.