Источник – Театральная афиша Петербурга | СЦЕНА от 18 мая 2021 года
Текст – Варвара ВОЛЬЧЕК
«Кабала святош/Мольер», драма. По пьесе М. А. Булгакова «Кабала святош». Молодёжный театр на Фонтанке, реж. С. Спивак.
В Молодежном театре на Фонтанке – премьера спектакля «Кабала святош». Драма М. А. Булгакова о давлении короля Людовика XIV на писателя Мольера разыгрывается артистами в впечатляющих масштабных (и, казалось бы, логичных в контексте пьесы) декорациях. На сцене Молодежного – три платформы, три больших ступени, одна из которых, ближняя к залу ведет на подмостки театра «Пале-Рояль», другая, дальняя – в покои Его величества. Здесь, рядом со зрителями – шумные, живые, одетые в одежды ярко-красного цвета Мольер и другие артисты, там, дальше, выше – белоснежный Людовик и его свита. Внизу – художник, вверху – власть. Однако, вопреки такому (на самом деле всего лишь кажущемуся) категорическому разделению “сил”, откровенного, явного, определенного столкновения, конфликта между ними – конфликта, который бы являлся основой спектакля, его источником, – нет. Даже несмотря на финальную, прозрачную с точки зрения смысла мизансцену, в которой труппа Мольера противопоставлена королю и его знати. Есть, как и стоило ожидать от режиссера С. Спивака, – живые люди; люди со своими слабостями, желаниями, страхами; люди и их пересекающиеся судьбы.
Никто из героев – даже ожидаемые король или архиепископ – не исполняет в спектакле роль абсолютного «зла», – режиссер очеловечивает, одухотворяет всех персонажей и, рассеивая свойственный Булгакову мистицизм и опуская авторские политические намеки, делает диалоги между ними мягче, легче. Никаких страшных клятв в вечной любви перед Распятием, только нежная трогательная переписка, сопровождаемая лирической мелодией (Мольер – писатель!); никаких угроз Арманде со стороны Лагранжа (А. Кузнецов), лишь предупреждение, сказанное полушутя; взамен официального, “парадного” короля, проводящего прием в костюме белого мушкетера, расслабленный Людовик (А. Шимко), возвращающийся с фехтовального состязания или собирающийся сыграть партию в теннис; вместо торжественного жуткого заседания Кабалы Святых Даров с необходимыми для этого ритуальными атрибутами – местный междусобойчик. То же касается и главного героя – Мольера (С. Барковский), он здесь являет собой не образ некоего обобщенного Гения, великого Таланта, а обычного человека, на которого возложено много обязанностей (вернее, ролей, функций) и который живет творя. То он показывает актерам, как следует им танцевать, двигаться на сцене, то разговаривает с Шарлатаном (А. Куликов) и параллельно контролирует действие спектакля, торопит замешкавшихся за кулисами артистов, то раздает указания музыкантам и всё пишет, пишет, пишет… Мольер-писатель, Мольер-артист, режиссер, организатор. Что он пишет с канцелярской сосредоточенностью или в мечтательной задумчивости, по-детски болтая ногами? Не важно. Он увлечен, захвачен этим. Творчеством.
Ситуация, в которую помещен герой С. Барковского (Мольер), напоминает нам о другой роли этого артиста – Доменико в спектакле «Семья Сориано», где далеко немолодой мужчина, окруженный вниманием и заботой давно знающей его женщины, предпочитает ей молоденькую девушку. Там Филумена – здесь Мадлена, там Диана – здесь Арманда. И хотя концовки историй разнятся, сходства между ними меньше не становится. И когда Мольер говорит, что с Мадленой их уже не связывает любовь, а только дружба, она (С. Строгова) в этот момент моет (!) ему ноги. Парадокс на лицо. Вообще совместное существование этих персонажей – процесс для наблюдения весьма интересный. Разгневанный Мольер колотит своего слугу (А. Черкашин), а Мадлена, желая его успокоить, устраивает вокруг него (режиссера!) целое театральное представление – одного человека “со сцены” выгонит, другую приведет, потом в подходящий момент того, первого обратно возвратит и ещё слова ему нужные подскажет, и вот – тот, кто рвал и метал, уже просит прощения.
Однако Мольер, очень покорный и чуткий в присутствии Мадлены (в отличие от своего “аналога” в «Семье Сориано»), не может ответить этой женщине взаимностью, ведь нежно (не страстно, – нежно) любит Арманду (А. Тюнина). Любит, за что в результате и поплатится – Мольера в спектакле С. Спивака губит не «бессудная тирания». Королю творчество писателя безразлично, куда большее значение для него играет происходящий за кулисами теннисный матч («моя подача!»), Людовик – не Власть, он во власть лишь играет. Кабала святош, состоящая из Шаррона (Р. Нечаев) и пары его помощников, тоже не становится могущественным центром Власти, средоточием Воли, она сама, несмотря на свой ужасающий вид, заметно робеет при встрече с маркизом д'Орсиньи (А. Одинг).
Всё просто и потому трагически страшно. Судьба наказывает человеческих персонажей за их же человеческие ошибки. Мадлена, говоря «могу лететь», не взлетает, а плавно ускользает вниз; последний спектакль Мольера, его танец обрывается внезапно опустившимся с громом гильотины занавесом. Что же всё это значит? Главный герой дает ответ:
«...судьба пришла в мой дом и похитила у меня всё...»