Источник - Страстной бульвар, 10 № 5-155 / 2013
Текст - Юлия ШУМОВА
В конце ноября в Санкт-Петербурге в Молодежном театре на Фонтанке проходил Всероссийский семинар молодых театральных критиков и журналистов под руководством Н.Д.Старосельской.
Предлагаем вашему вниманию статьи участников семинара об увиденных спектаклях.
В поисках души
«Идиот. 2012» по роману Ф. М. Достоевского - особый спектакль в репертуаре Молодежного театра на Фонтанке, потому что Семен Спивак поставил его не с артистами театра, а со своими студентами, которые учатся «без отрыва от театра», то есть на курсе целевого набора. Обучение целевых курсов своеобразное, хотя достаточно часто практикуемое. Эти молодые ребята уже в театре делают свои первые профессиональные шаги, там же мечтают остаться и после выпуска, чтобы продолжить свой творческий путь. Такое обучение при театре имеет свои плюсы, исключительные условия, обстоятельства. Одно из таких особых обстоятельств - показ дипломного спектакля на профессиональной сцене, а не в Учебном театре на Моховой. Привилегия ли это? Будет ли зритель, пришедший в театр, «делать поправку» на то, что перед ним еще студенты? Поставить такой спектакль в репертуар наряду с профессиональными - риск для театра и вынос студенческого творчества на своеобразный «суд», где трудно предсказать, будет ли оно «оправдано», сумеют ли студенты «взять» своим спектаклем зал? Такой шаг режиссера и педагога Спивака можно назвать некой игрой, в которой он устраивает своим студентам серьезнейшее испытание профессиональной сценой. И если играть в такие игры - так по крупному: и мастер берет для дипломного спектакля материал, с которым молодым людям уж точно будет не просто справиться, но и вырасти они в нем могут значительно - это роман Ф.М.Достоевского «Идиот». В названии спектакля помимо авторской части появляется дата «2012», формально обозначающая год постановки спектакля, неформально - особое, сегодняшнее прочтение материала молодыми артистами.
Режиссер «вводит» зрителя в глубокий и сложный мир Достоевского и в свой уже актуализированный цифровым дополнением к названию спектакль через легко прочитываемые современные акценты - запрограммированное общество, механизированное сознание, технику, электронику, без которой уже, кажется, так сложно представить сегодняшнюю жизнь. На сцене стоит большая черная ширма, на которую проецируется надкусанная груша (ироничная отсылка к «Аррle»), слышен звук включаемого компьютера. Зритель видит загрузку компьютера, а потом игру, тип которой наш юзер определил бы как «бродилка-стрелялка», где схематичный персонаж без разбору расстреливает «людей» (скорее, это запрограммированное визуальное подобие человека, у которого только одно желание - всех убить и перейти на следующий уровень).
Спиной к зрителю стоит князь Мышкин, наблюдающий за этой игрой. Сквозь звуки автоматной очереди слышатся тихие светлые голоса. Ширма раздвигается, с трудом, не с первого раза, и в появившемся проеме видны люди в белых одеждах с песней «Пробудись, душа!», словно церковный хор. И эта душа вместе с молодыми актерами поистине выходит на сцену, давая понять, что в театре, как и в жизни, важны чувства, эмоции, страсти, их бурленье, кипение, которое так присуще героям Достоевского и которое так редко встречается в нашем циничном 2012-ом. Театр открыл свою душу, светлой песней разбудил ее и у зрителя - так началась сценическая история, в которой зрителю предстоит влиться в диалог душ персонажей Достоевского.
Князь Мышкин (Анатолий Друзенко) едет в поезде в компании с нервно-оживленным Рогожиным и шутовствующим Лебедевым. Князь тих, почти незаметен. Таким он будет большую часть спектакля, ведь ему в новинку это общество, эти перипетии, страсти, как и компьютерные игры, поэтому он выбирает позицию наблюдателя.
Зрителю предстоит увидеть один день из жизни князя Мышкина, а значит его первое знакомство со страной, с жителями города, с их жизнью. Сцены в поезде, у генерала Епанчина, с генеральшей и ее дочерьми проходят быстро, почти впроброс. Первое действие - знакомство зрителя с персонажами, ввод в курс дела. И только в конце его мы получаем завязку - появление у Иволгиных Настасьи Филипповны.
Спектакль поставлен лишь по первой части романа Достоевского, в которой главная линия подчинена метаниям души Настасьи Филипповны. Подобным путем пошел несколько лет назад в своей мастерской со студентами (ныне актерами театра «Мастерская») Григорий Козлов. Ход, с которым хочется согласиться. Студентам действительно трудно охватить весь роман целиком, им непросто воплотить персонажей Достоевского с их сложнейшей психологией, душевными взлетами и падениями.
Актеры проживают переполненные страданием жизни своих героев так, как чувствуют их сейчас, оказавшись в данных обстоятельствах, в конкретной ситуации. И Спивак позволяет им это. Если молодой актрисе Анастасии Тюниной это необходимо, если она в силу своего возраста и опыта так чувствует, пусть ее Настасья Филипповна проливает на именинах так много слез. А гордая Аглая (Алина Гуменюк) пусть показывает свои слезы Гане, если ей действительно обидно, что он так поступил с ней. И если самые сильные женщины в спектакле Спивака так ранимы, то мужчины крепки, как никогда. Как внешне сдержанно и спокойно Парфен Рогожин (Юрий Николаенко) стоит на коленях перед Настасьей Филипповной в доме у Иволгиных, когда та, стоя на столе, ногой пинает пачку денег ему прямо в лицо. Как с виду тихо и спокойно, однако с тяжелым взглядом из-под бровей, он наблюдает за метаниями своей любимой женщины от него к Мышкину в сцене на именинах. И то же тяжелое спокойствие в его взгляде, когда выясняется, что князь получает большое наследство и все «преданные» и «верные» слуги Рогожина бросаются к Мышкину. Эта мизансцена замечательно выстроена: Парфен один сидит справа, даже не шелохнувшись, не моргнув, а все другие столпились слева, у нового богача. Рогожин терпелив и настойчив, потому таким спокойным тихим голосом говорит: «Что ж, подождем». Он ждет, как еще могут развернуться события, ведь он-то знает переменчивость Настасьи Филипповны. Он любит эту женщину любовью безрассудной, бешеной, и эта любовь дает ему силы терпеть и ждать.
Такой же стальной закалки Лебедев (Денис Ворошилов), который еще с первой встречи с Рогожиным понимает, как с ним себя вести. И ради денег, которые нужны ему от Парфена, он готов «получать по шапке» еще при знакомстве в поезде. А у Настасьи Филипповны он появляется уже с огромным синяком под глазом, который, понятное дело, он получил от того же Рогожина.
Как искренне и явно ненавидит Настасью Филипповну Ганя (Константин Елисеев). Одно ее появление заставляет Ганю яростно трястись от ненависти к ней, а история на именинах с брошенными в огонь деньгами - проверка Гани на корысть - до такой степени терзает его, что он, обессиленный, падает в обморок.
Эти всеобщие душевные терзания, у кого - от безумной любви, у кого - от корысти и цинизма, от зависти, от ревности - все воплощены в персонажах «Идиота. 2012» и завязаны в единый узел во втором действии спектакля - в доме Настасьи Филипповны. Горящие глаза, горячие сердца - полный отказ от разума, поток бессознательного, воплощение страсти, безумства, грехопадения. И уже не камин в комнате у именинницы - адская топка (в сцене сжигания рогожинских денег на черную ширму проецируются языки пламени). А когда Настасья Филипповна соглашается ехать с Рогожиным в Екатерингоф, Парфен раздвигает ширму, «падшую женщину» словно мертвую вносят в огонь и поднимают в виде распятия. Так мученица Настасья Филипповна сама выбирает свой нелегкий путь, идет на собственную гибель. За ней в огонь, за ширму уходят и остальные персонажи. Все, кроме князя Мышкина. Он вновь остается один. Один духовно чист, наивен, искренен, способен на какую-то абсолютную любовь, всепрощение и христианскую добродетель. Один в 2012-ом году...
Так своим спектаклем молодые артисты Семена Спивака пытаются достучаться до самого главного - до души, которая сегодня спит, спрятанная в почти забытых тайниках, наглухо закрытых на сотни замков. И в качестве заветного ключа они используют и ту актерскую технику, которой оснастил их мастер, и свою душу, пробудившуюся к актерскому творчеству в этой же мастерской. А зритель Молодежного театра, всегда отличавшийся добротой и душевностью, тепло принимает порыв молодых актеров. И это значит - рисковать стоило!