СЕМЁН СПИВАК: «ТЕАТР НЕ ДОЛЖЕН ОПУСТОШАТЬ»

– Семен Яковлевич, мой сын признался после спектакля, что даже не обратил внимания, «какая эпоха на дворе», на то, что у героев нет мобильных телефонов, не наступила эпоха Интернета… Его и друзей тронула сама человеческая драма, где все неоднозначно. Как вам удалось попасть в болевую точку? – Я думаю, это заслуга Вампилова, который вечен, как Чехов. Но если бы вы знали, как нас отговаривали брать эту пьесу: говорили – название плохое, никто не пойдет. А на премьере весь зал встал. Я не припомню, чтобы приняли с такой готовностью. – Когда-то вы сказали, что на вашей сцене новой драмы не будет. Вы соблюдаете это правило? – Почему же, у нас есть такие спектакли. Вырыпаев – это в чем-то новая драма, «новаторская». А сейчас мы ставим «Жанну» Ярославы Пули-нович, несмотря на то что пьеса идет в Театре имени Ленсовета. Мне понравился материал: героиня, которую у нас будет играть Наталья Суркова, проходит колоссальный путь от гордыни – страшнейшей, просто нечеловеческой, до смирения. Любая пьеса – притча, история иносказания, а мы в театре любим притчи. Речь идет о женщине, которая занималась бизнесом, у нее сложились определенные привычки, своя философия, и вдруг все стало разрушаться просто на глазах. Я вообще считаю, что это самое важное – чтобы человек остался самим собой. Или вернулся к себе. А еще переводчик Виктор Вебер, который переводил пьесу Сомерсета Моэма «Верная жена», прислал материал одного современного американского драматурга. Пока не буду называть ни пьесы, ни фамилии автора. Пьеса никогда не шла в России. Там будут действовать не люди, а звери. Смешная и страшная притча о том, как в обществе остывает душа. Это наша тема. – Ваш театр «Золотых масок» нынче не получает. Но ведь наверняка хотелось бы? – Спектакль «В день свадьбы», который я ставил вместе с молодым режиссером Антоном Гриценко, был в лонг-листе. Выше, увы, не попал, но мы не сетуем. Мы не нуждаемся в справке, что мы талантливы. И еще лично я вижу, что «Маска» часто выбирает «левую» дорогу, а мне кажется, нужно выбирать разные дороги, по которым идут художники. Я не понимаю политического театра. Для меня был самым любимым Большой драматический времен Товстоногова. Этот театр занимался человеком. – Вашим актерам по силам сложнейшие психологические задачи, все эти тонкие вещи, которые снова стали особенно волновать зрителя. Хочется спросить: как рождаются роли? - Знаете, рождение роли можно сравнить с процессом рытья тоннеля. Есть артисты, с которыми один режиссер бьется, роет тоннель к ним. Я люблю артистов, которые тоже роют. Идеально встретиться режиссеру и актеру где-то посередине. Это труд огромный. Иванов, прежде чем написать картину «Явление Христа народу», сделал две тысячи эскизов. Так и в театре – огромное количество эскизов. Многие выбрасываются. Но без этого невозможно, тот же Товстоногов определял театр как метод проб и ошибок. За что люблю я артистов нашего театра? За то, что они дают режиссеру возможность «рисовать» роль, пробовать и ошибаться. И заметить ошибку до того, как придет зритель. – А молодые артисты – они справляются с такой профессиональной планкой? – Я их люблю и ценю. Недавно мы приняли в труппу 12 человек из моей мастерской. И они работают очень много. В спектакле «В день свадьбы» играет одна молодежь. Еще и в кино успевают сниматься. – Вы не запрещаете? – Невозможно. У актеров сравнительно небольшие зарплаты. Но город нам очень помогает, это правда, без поддержки мы не остаемся. – Вы действительно в театре находитесь каждый день и всегда ждете окончания спектакля? – Я всегда перед спектаклем репетирую самые сложные сцены. Как иначе? Если дирижер дирижирует, он же не может это делать на расстоянии. – Вам даже нельзя болеть, получается? – Почему? Можно. Сейчас у меня от усталости очень болит душа. Когда готовишь премьеру, сильно затрачиваешься. И душа устала. Знаете, есть такая восточная пословица: если долго доить корову, то вместо молока пойдет кровь. – Может быть, поставить что-то легкое, комедию какую-нибудь? – Мы пытаемся. Но вот ведь начнем ставить легкое, а наверняка получится драма. Как Достоевский, который хотел что-то несерьезное написать и написал два «легких» рассказа, ввернув в них страшную тему. От себя не уйдешь – я это давно понял.