СЕМЕН СПИВАК: «НАША ФИШКА – ЭТО АНСАМБЛЬ»
Текст: Владимир Желтов
В петербургском Молодёжном театре на Фонтанке – премьера, третья с начала сезона и четвёртая в 2023 году. Спектакль «Глубокое синее море» поставлен по одноименной пьесе Теренса Рэттигана, одного из самых популярных драматургов середины ХХ столетия, продолжателя традиции «хорошо сделанной пьесы», заложенной Эженом Скрибом.
Название пьесы, написанной в 1952 году, происходит от английской поговорки «Между дьяволом и глубоким синим морем», напоминающей о трудности выбора между двумя условиями, каждое из которых не легче другого. Молодёжный театр на Фонтанке в очередной раз хочет поговорить со зрителями о таинстве возникновения любви, затронуть темы ответственности за тех, кто оказывается с нами рядом, напомнить, что сила жить дана каждому.
В главных ролях – артисты Эмилия Спивак, Александр Тихановский, Андрей Кузнецов, также в спектакле заняты: заслуженные артисты России Алла Одинг и Пётр Журавлев, артисты Дарья Вершинина, Сергей Барабаш и Станислав Горелов.
Беседа с режиссёром-постановщиком спектакля – художественным руководителем Молодёжного театра народным артистом России Семёном Спиваком – началась с поздравления, и не только по случаю премьеры…
– Семён Яковлевич, с «Золотой маской» Вас!
– Спасибо.
– Особо хочется отметить точную формулировку: «За выдающийся вклад в развитие театрального искусства», и с лёгким прискорбием заметить: что-то очень долго награда искала героя…
– В состав жюри долгие годы входили люди, которых интересовал только авангардный театр. Насколько я знаю, американцы считают, что в кино и в театре должно быть авангардных вещей процентов пять-десять, не больше. Я согласен с ними. Я считаю, что новаторство может быть не только в области формы, но и в области содержания. Мы поставили авангардный по содержанию спектакль.
– Вы про «Глубокое синее море»?
– Да.
– Сейчас мы о нём поговорим. Но прежде скажите, пожалуйста: четыре премьеры в год – это хорошо, плохо или нормально?
– Для меня – очень много. Но я вынужден был поставить эти четыре спектакля.
– Что значит – «вынужден»?
– Спектакли «Касатка. Новый полёт» и «Васса (Мать)» мы выпустили под конец предыдущего сезона. Так получилось, что пока я в Большом театре ставил оперу «Дон Жуан», вокруг Кати Унтиловой, нашей замечательной артистки, собралась компания, и они самостоятельно начали репетировать «Вассу». Я приехал и включился в репетиционный процесс, начал расставлять всё по своим местам. Потом было «Прощание в июне» Александра Вампилова; я должен был сделать этот спектакль, чтобы мои выпускники получили дипломы. (Семён Спивак ведёт актёрско-режиссёрский курс в РГИСИ – Российском государственном институте сценических искусств. – Т.). И «Глубокое синее море» следовало выпустить до конца года. Потому что выделенные средства должны быть освоены до 1 января. Раньше как было? Не успеваешь с выпуском, недели две тебе ещё дают. Сейчас нет. Я как экономист по первому образованию считаю, что это неправильно. В искусстве не может быть такого: Пушкина, роман в стихах «Евгений Онегин» ты должен написать к четвергу! Обязательно! «Три сестры», помнится, мы репетировали три года. Другие были условия. Мы могли репетировать сколько угодно. Когда же, приехав в Париж, мы сказали, что репетировали спектакль три года, артисты Comédie-Française на нас смотрели как на ненормальных – у них на репетиции отпускается шесть, восемь недель, и всё.
– Сколько времени идут спектакли в Комеди Франсез? Полгода? Год? А ваши в Молодёжном по двадцать лет!
– Это потому, что есть зритель. Не было бы зрителя…
– Семён Яковлевич есть уже временем проверенные драматурги: Шекспир, Чехов. Режиссёр ставит «Отелло», те же «Три сестры» – он уверен, что на спектакли зритель пойдёт. Вы берёте…
– Нет, нет и нет. Зритель не ходит просто на Шекспира – зритель ходит на «живого» Шекспира. А «живого» Шекспира сделать очень трудно. Я только по глупости вскоре после института взялся ставить «Сон в летнюю ночь» Шекспира. Правда, на днях мне Соколинский (Евгений Соколинский, театровед. – Т.) сказал: «Это был такой классный спектакль!» Возможно, но больше я Шекспира не ставил. А, нет! Извините, ставил! «Отелло»!
– Для того, чтобы увидеть «живого» Шекспира, зритель должен придти в театр…
– Разумеется. Всеволод Эмильевич Мейерхольд замечательно сказал: «Великий театр существует там, где есть великий зритель».
– Я заглянул в интернет: сэр Теренс Мервин Рэттиган – один из самых известных драматургов ХХ века, далее идёт перечень театров, где ставились его пьесы, их немного – десять или двенадцать, и все – на Западе. Ни одного советского или российского.
– Не может быть! Статейку эту какой-то малограмотный в театральном деле человек написал!
– Допустим. Но согласитесь, Рэттиган, выражаясь современным языком, имя в России не раскрученное.
– Не раскрученное.
– Когда вы познакомились с его пьесой «Глубокое синее море»?
– Года три назад.
– Как она к вам попала?
– Считайте, что случайно. Завершив очередную постановку, я читаю пьесы. Прошу помощников: «Дайте это, дайте то!» Дают. Если при чтении пьесы что-то внутри меня щёлкает, ставлю. Некоторые режиссёры говорят: «Я мечтал поставить этот спектакль двадцать лет!» Никогда не получится! Потому что за двадцать лет режиссёр уже всё поставил – у себя в голове, и, когда начинает работу, ему становится неинтересно. Это проверено.
– Чем зацепила вас пьеса «Глубокое синее море»?
– Ничего подобного я прежде не читал. Знаете, что самое интересное в этой пьесе? Чего нет в других? Любой другой драматург, даже очень хороший, закончил бы всё в конце второго акта. Жили, любили, развелись, да, это грустно, но что поделаешь?!.. А Рэттиган решил ещё целый акт понаблюдать за человеком, которого бросили.
– Да, когда Хестер второй раз открыла газовую конфорку – всё, финал! Ожидаемый финал. И вдруг – продолжение истории.
– Вот этим пьеса мне и понравилась. В ней, что мне ещё кажется важным, нет традиционного любовного треугольника, нет измен. А конфликт между персонажами очень глубокий, есть что анализировать. Фредди недавно вернулся с войны. Он, военный лётчик, был ранен – самолёт его подбили. Он мог в любой момент погибнуть, но каким-то чудом уцелел. Когда для Фредди война закончилась, у него появилось необъяснимое, непреодолимое желание жить. Ему хочется всего. А Хестер была замужем за известнейшим в Англии адвокатом, дом – полная чаша, а муж, как ей кажется, суховат. Но Уильям её по-своему любил и любит – любить тоже надо уметь. После того, как они разошлись, он вдруг понял, что такое любовь. Есть такая русская пословица: что имеем – не храним, потерявши – плачем. Вот это Андрей Кузнецов и играет. Хестер бросила адвоката, перебежала к бывшему военному лётчику в надежде создать семью – как всякая женщина она хочет свить гнездо, но и здесь не получилось! При том, что Фредди тоже её любит. Но у неё сила – центростремительная, у него – центробежная! Поэтому у них и не получилось. После спектакля ко мне подходили знакомые и знакомые знакомых, они в восторге от того, что и Хес тоже выжила.
– Позвольте два комплимента. Большой друг нашей семьи, женщина, мне сказала, что этот спектакль про неё, про её отношения с любимым человеком. А моя жена Юлия, когда Хестер второй раз открыла газовую конфорку, не смогла сдержать слёз.
– Спасибо! Одна моя студентка высказалась так: «Я переживала, переживала и пережила!» По-моему, классно.
– Хес в предсмертном письме, обращаясь к Фредди, пишет: «Ты не можешь стать другим, точно так же, как и я не могу стать другой…».
– Народная мудрость гласит: характер не лечится.
– Очень часто супруги стараются переделать свою вторую половинку «под себя», а надо учиться сосуществовать, что очень трудно.
– Я даже жене пытался объяснить: сила женщины в слабости. Она не должна давить. Может быть, если бы Хестер меньше следила за Фредди, он больше был бы рядом с ней. Я, когда ставлю спектакль, на какие-то вещи не обращаю внимания, но тут не мог не обратить, настолько это совпало с моим пониманием и представлением отношений мужчины и женщины.
– Перевод пьесы с английского Виталия Вульфа. Ещё какие-то переводы существуют? Пришлось выбирать?
– Нет. Если я понял и прочувствовал пьесу, мне не интересно читать другие переводы.
– Были ли сложности в работе?
– Нужно было найти театральный эквивалент пьесы, она разговорная, действия мало. Мы искали действия и, как мне кажется, нашли.
– Очень интересно сценическое решение.
– Обычно «Глубокое синее море» играли в большой комнате: три стены, три двери… Я сказал Коле (Николай Слободяник, художник-постановщик. – Т. ), что не хочу, чтобы был театральный павильон, и он предложил «острова». Спектакль начинается с кризиса, и «острова» как бы немножко удаляются друг от друга. И ещё Слободяник предложил временами почти концертный свет, чтобы возникала ассоциация с ревю.
– Мне кажется, спектакль «Глубокое синее море» – для Малой сцены Молодёжного театра, где зал – амфитеатром…
– Наверное, да.
– Если перенести его на большую…
– Не будет смотреться. Поэтому, сразу можно сказать, спектакль не выездной; я имею в виду, не выездной на фестивали. Трудно найти такой же зал амфитеатром.
– Что хорошего скажете про исполнителей?
– Всё хорошо. Главное, получился ансамбль. Наша фишка – это ансамбль.
– В программке не сказано, чьё музыкальное оформление.
– Музыку подбирала Миля (Эмилия Спивак, исполнительница роли Хестер Коллер. –Т.). В спектакле звучат песни Шарон Ковач (Kovacs).
– Семён Яковлевич, боюсь ошибиться, но у меня такое ощущение, что вы создали ещё один спектакль-долгожитель.
– Дай-то Бог. Спектакль – как человек – живёт столько, насколько у него хватает энергии.