ОТ ДЕТСТВА

Спустя много лет в Молодежном театре на Фонтанке Семен Спивак начал свой спектакль «Последнее китайское предупреждение» по пьесе Бертольта Брехта «Добрый человек из Сычуани» с кадров, которые когда-то были знакомы каждому мальчишке. На сцене расселись жители Сычуани, шел дождь. Для них и для зрителей Юл Бриннер и Стив Маккуин на экране — верхом на лошадях, переглянулись, обменялись несколькими фразами. Они — какая жалость! — уже покидали спасенную деревню, а один из зрителей — водонос Ван (Александр Андреев) просто сказал: «Это наш Сычуань». Удивительно! С начала спектакля прошло всего несколько минут, а я, вновь вспомнив и пережив свои детские впечатления, уже готов был признать городок и жителей «своими». Но на сцене был еще один человек, переживавший в эти минуты что-то подобное. Разошлись все жители Сычуани, кроме главной героини Шен Де (Эмилия Спивак), внутри которой этот фильм, казалось, и не думал кончаться. Романтика вестерна, детское восхищение героями фильма сыграли важнейшую роль во всем, что происходило дальше на сцене. А происходила хорошо известная всем история: в небольшой городок, в поисках доброго человека, пришли боги — добрые и немного наивные, в ослепительно белых костюмах, не теряющие надежду, но под конец уже растерянные, удивительно сыгранные Петром Журавлевым, Вадимом Волковым и Юрием Сташиным. Только одного человека, согласившегося дать им приют, смогли найти они — проститутку Шен Де. Но в спектакле, в отличие от привычных прочтений, богов едва ли можно назвать вершителями судеб, высшей силой. Вот один из них пытается тайком закурить, вот они как-то неловко и поспешно скидываются, чтобы отблагодарить Шен Де — это не Дар свыше, это их собственное самоуправство, за которое, кажется, в Небесной канцелярии им спасибо не скажут. Так начался путь главной героини, которая искренне желала помочь окружающим, и для этого была вынуждена придумать собственного двоюродного брата Шой Да, также сыгранного Эмилией Спивак. Только жесткий и властный, отчасти грубый по пьесе брат превратился в спектакле в отважного и залихватски сыгранного ковбоя — сбылась мечта, ожил любимый фильм! Так же когда-то оживали рыцарские фантазии у большого ребенка Дон Кихота в исполнении Андрея Шимко в одноименном спектакле Семена Спивака. Идет время, загорается огромное солнце, его сменяет луна, мягкий свет разлит по сцене — простая и очень выразительная сценография художника-постановщика Владимира Фирера и блестящее мастерство художника по свету Евгения Ганзбурга дарят жизнь этому городку, а внутренний ритм его обитателей все нарастает. Вереница встреч, долгов Шен Де, ее встреча с безработным летчиком Ян Суном (Сергей Малахов), их любовь… …Но разве так мы смотрим спектакли в наше механистическое время? Нет! Ирония в том, что перед тобой разворачивается первый акт, в котором ты неверящими и невидящими глазами стремишься ухватить что-то привычное. Выхватываешь отдельные сцены спектакля, как пистолет приставляя к ним измерительную линейку твоего стереотипного представления о брехтовском театре, воспоминания о других спектаклях и… И все это время твердишь: «Не может быть» — не может Брехт вдруг стать родным и близким, человеческим и трогающим за живое. Трогающим. Трогательным. Живым. Может, когда сердце разрежет надвое песенка Шен Де в начале второго акта — ты поверишь. Она выезжает, сидя на крыше собственного дома — там, где ближе к луне, там, где ее лучше слышит небо. А потом спускается вниз к тем, кто окружал ее всю жизнь. И только тогда вспыхнет в голове ответ на вопрос: «Жители этого городка — кто они?». Они — маленькие герои своих собственных жизней, большая семья: и вдова Шин (Екатерина Дронова), и цирюльник Шу Фу (Роман Рольбин), и, как прямо написано в программке, семья из восьми человек, члены которой замечательно сыграны студентами курса Семена Спивака в СПГАТИ, и другие. Те, на ком, по словам героя Чарльза Бронсона из той же «Великолепной семерки» лежит ответственность за жизни близких людей, семьи и детей, и «это тяжкая ноша, которая пригибает их к земле». Но течение времени неуловимо изменяет всю картину. Все чаще на сцене вместо своей сестры возникает Шой Да, все более жестоким делается этот ковбой из детских мечтаний. Как бы ты ни следил за ходом действия, едва ли получится поймать тот момент, когда он превратится в монстра, поедающего гамбургер и стреляющего в воздух для острастки работников его фабрики — некогда членов семьи. Позади оставлена поразительная по красоте и пластике сцена несостоявшейся китайской свадьбы с Ян Суном, позади скандалы с его матерью — госпожой Ян (Татьяна Григорьева). Позади замечательная по своему юмору сцена соблазнения домовладелицы Ми Дзю (Алла Одинг) и многие другие сцены. Впереди только расплата и страшная мысль о том, что зритель проделал вместе со спектаклем и его главной героиней путь от самого детства до трагического финала, так и не сумев понять, в чем же и когда же Шен Де совершила ошибку. И дело здесь совсем не в растерянных богах, чьи костюмы в финале спектакля давно помялись и протерлись. Дело в нас самих. В течение нашего времени. В видеопроекции облаков, ускоряющих свой бег под завораживающую музыку Игоря Корнелюка в финале. Все дело в ускоряющемся беге облаков нашей жизни.