Пока идешь до Молодежного театра на Фонтанке от Сенной, будто бы проходишь путями героев Достоевского и чувствуешь его взгляд из окна одного из домов. Эта близость автора и его персонажей заведомо настраивает на погруженное и камерное восприятие постановки.
Малый зал театра почти без декораций. Две скамейки и черный экран. Гаснут лампы. Затем яркий сноп света охватывает центральное пространство сцены и фигуру, стоящую к нам спиной. Это князь Лев Николаевич Мышкин. Он стоит перед экраном, на котором разыгрывается кровавая бойня формата «Minecraft». Первый день Мышкина в реальном мире...
Режиссеры постановок романа «Идиот» ставили в центр зрительского внимания то Настасью Филипповну с ее «изломанной» судьбой, превращая роман в мелодраматическую историю, то князя Мышкина с его младенчески чистым взглядом на подурневший мир. В обоих случаях акцент был на одном герое, остальные персонажи помогали ему раскрыть характер. Кульминацией стала трактовка романа Г.А. Товстоноговым в Ленинградском БДТ с эталонным Мышкиным в исполнении Иннокентия Смоктуновского.
Режиссер-постановщик спектакля Молодежного театра на Фонтанке «Идиот. 2912» Семен Спивак расставляет акценты по-своему. Роман «Идиот» состоит из 4-х частей, но Спивак представляет лишь один день из жизни князя. Его Мышкин узнает жителей неведомого для него мира. Он всегда молча слушает монологи других, позволяя им полностью раскрыть себя. Возможно, режиссер выбрал такое сценическое воплощение романа, поскольку изначально постановка задумывалась как студенческая работа актерского курса мастерской Спивака. Так каждый из юных актеров мог проявить себя. С момента первого показа прошло уже больше 10 лет. Сегодня уверенно можно сказать, что студенческая штудия стала цельным спектаклем с уникальной концепцией.
Зрители наблюдают галерею разнохарактерных персонажей. В начале, как и в тексте Достоевского, мы сталкиваемся с Парфёном Рогожиным (Юрий Сташин) и суетливым чиновником Лебедевым (Гарий Князев), которые уже при первом явлении зрителю проявляют главные черты: Рогожин, чуть не задушивший Лебедева, выдает тем самым свою пылкость и неудержимость, умолкавший с одного рывка Парфёна Семёновича чиновник - подобострастие. Следом пред нами предстает генерал Иван Фёдорович Епанчин (Андрей Некрасов), глава семейства, человек казенный, но не без сердца, проникнувшийся судьбой князя Мышкина и решившийся позаботиться о неуклюжем юродивом. Дочери Епанчина, юные сестры (Евгения Яхонтова, Дарья Вершинина, Юлия Шубарева) и его жена Лизавета Прокофьевна (Ксения Ирхина) шутками, переглядыванием и смехом чудесно воплощают теплую атмосферу семьи. Словом, каждый из персонажей, даже такие эпизодические герои, как страдальчески смешной отставной генерал Ардалион Иволгин (Николай Иванов), бесшабашная «свита» Рогожина (Павел Вересов, Владислав Бургард, Дмитрий Цуцкин) и другие - успевают за несколько часов спектакля раскрыть характеры, узнаваемые и сегодня.
Отдельно стоит отметить роль Настасьи Филипповны (Алиса Варова). То смиренная, притихшая, то взбалмошная, опьяненная то ли вином, то ли собственным страданием, она демонстрирует весь спектр человеческих, женских чувств. Смысловая общность Рогожина и Настасьи Филипповны подчеркивается колористически - в кульминационной сцене спектакля оба героя одеты в кроваво-красное, что как будто предвещает будущее убийство.
Князь Мышкин (Сергей Барабаш) открывается нам в немногих сценах, где доминантой становится он. Детская неуклюжесть заметна в его поведении в прихожей и кабинете генерала. Скромность - при виде дочерей и жены семейства Епанчиных.
Его сострадание проявляется в сцене, где он заботится о выглядящей помешавшейся Настасье Филипповне. «Внеземной» характер Мышкина подчеркивается, в частности, его костюмом: он одет во все светлое, в то время как другие герои носят одежду всевозможных оттенков, но не светлых. Сергей Барабаш проникает в образ так, что даже его оговорка: «Если мы будем больны... бедны, я пойду работать...», - кажется естественной речью, сбивчивой в важную минуту под воздействием душевного трепета. Глубина, проникновенность в образ характерна для всех актеров спектакля.
В постановке бережно сохраняется авторский текст, модернистских элементов нет, за исключением экрана и демонстрирующейся на нем игры в начале и в конце спектакля. Как и оригинальное произведение, спектакль Семена Спивака пронизан библейскими отсылками и аллюзиями на изобразительные сюжеты, например, на блудного сына. Припадающий в слезах к ногам матери Ганя напоминает персонажа с картины Рембрандта, только более отчаявшегося, исступленного от безвыходности.
В последней сцене, когда банда Рогожина уносит Настасью Филипповну, в ее позе угадывается аллюзия на картину Ганса Гольбейна Младшего «Мертвый Христос во гробу». Затем Настасью Филипповну поднимут по образу распятия.
Сценографический минимализм позволяет сосредоточиться на игре актеров и надсюжетной линии. Смыслообразующим началом в декорациях становится экран, он же выступает «вратами» в мир. Их несколько раз переступает Мышкин, будучи в гостях у Настасьи Филипповны, но в конце концов остается за ними. Батарея на экране садится и кажется, что мир, на обочине которого оказался Мышкин, без него рухнет. Композиция спектакля закольцовывается: в конце перед нами та же кровавая бойня компьютерной игры. Но на этот раз Мышкин уже не наблюдатель. Он разворачивается. Пулемет стороннего убийцы направлен прямо на него. Спустя несколько минут экран-врата открываются, выходят все персонажи, а Мышкин остается позади них, теряется, словно не выдерживает агрессии мира. Но было в его появлении что-то светлое, как сердце погибшего Данко, осветившее мир для других.