ИНТЕРВЬЮ С СЕМЕНОМ СПИВАКОМ

Ведущая: У микрофона Алина Курпель. Здравствуйте, уважаемые радиослушатели! В прошлом театральном сезоне в Молодежном театре на Фонтанке появился спектакль «В день свадьбы». Он поставлен по одноименной пьесе Виктора Розова. Спектакль рассказывает о Мише и Нюре, которые готовятся к свадьбе. За день до торжественного события Миша встречает свою первую любовь Клаву, он понимает, что все еще любит ее, но решает держать слово, данное своей невесте Нюре. Нюра узнает о чувствах жениха и решает его отпустить. Вот об этой истории, поставленной на Малой сцене Молодежного театра на Фонтанке, мы и поговорили с постановщиком спектакля - художественным руководителем театра народным артистом России Семеном Спиваком. Семен Яковлевич: Идея спектакля принадлежит выпускнику нашей Академии Антону Гриценко, я эту пьесу как-то пропустил. Они стали работать, а потом подключился я, и мы выпускали спектакль уже вместе. Поэтому это идея выпускника Академии, не буду себе ее присваивать. Ведущая: Скажите, пожалуйста, когда это произошло? Когда Вы начали работать над этим спектаклем? Семен Яковлевич: Где-то за два месяца до выпуска. И это были просто замечательные для всех два месяца. В спектакле играют только мои ученики, с которыми мы когда-то встретились в институте. Ведущая: А Антон Гриценко? Семен Яковлевич: Он тоже. Ведущая: Вы говорите, что начали работу за два месяца до премьеры. С чего Вы начали, и как проходили эти два месяца? Семен Яковлевич: Вы знаете, это очень трудно рассказать. Потому что творчество – это сложно определяемый процесс. В театре есть понятие, что, когда ты смотришь какой-то репетиционный материал со стороны, когда ты еще не очень включен, ты видишь больше ошибок. Когда мы включены, мы видим их меньше. Это можно проследить и в личной жизни. Нам со стороны поступки виднее, чем человеку, которые их совершает. И это вечный закон, поэтому надо всегда иметь человека, который говорит тебе со стороны правду. Потому что если ты репетируешь постоянно, то чувства захлестывают, поэтому тебе иногда нравятся вещи, которые потом «выходят боком». Я увидел какие-то ошибки в философии спектакля, его организации, его структуре, его композиции. И мы начали по-тихонечку от них избавляться. Ведущая: Какие ошибки Вы увидели в философии спектакля? Семен Яковлевич: С одной стороны, эту пьесу можно рассматривать как пьесу об измене, а с другой – как пьесу о том, что начало любого пути должно обладать некой прозрачностью, а не «болотностью». И во время репетиций мы это поняли – что для того, чтобы жизнь между мужчиной и женщиной сложилась, нужна прозрачность, особенно в начале, ведь это фундамент будущего. Под прозрачностью мы, естественно, понимаем совершеннейшую открытость и никакой двойной жизни. Просто Виктор Сергеевич Розов писал пьесу, с одной стороны, об измене, а с другой – опирался на великие постулаты, оставленные нам Богом. Вот в этом смысле философия поменялась: она из бытовой пьесы превратилась в притчу, большое повествование о том, как должно быть. Иногда человеку очень важно знать, как должно быть, потому мы не всегда это знаем. Мы, конечно, во многом до истины не доходим, но приближаться к ней и видеть ее, мы должны. Ведущая: То есть Ваш спектакль совершенно четко говорит, что должно быть так? Семен Яковлевич: Нет, но мы восхищаемся поступком героини, которая сохранила свое достоинство, а не утерлась, как многие из нас. Поэтому она и является для нас героиней. Ей было очень трудно отказаться от любимого, почти невозможно. Ведущая: Вы восхищаетесь поступком героини, но может же возникнуть вопрос: «да, она поступила правильно, но будет ли она потом счастлива, как сложится ее жизнь впоследствии?» Семен Яковлевич: Вы знаете, мы думали об этом. Но вот как вы считаете, что лучше: жить в обмане и терпеть или жить не в обмане и… терпеть? Думаю, что лучше жить не в обмане. Но это мое мнение, потому что обман – это такая болотистая почва, которая разрушает человека. Может, у нее все сложится… Дело в том, что все великие люди, когда их спрашивают: «Что бы вы не могли простить?», они почему-то отвечают (и когда я ставил спектакль, я это понял): «Я не смогу простить предательства». И, думаю, они правильно рассуждали, но я не всегда так считал. И имеются ввиду не только отношения между мужчиной и женщиной, а также отношения на работе, с друзьями и так далее. Жить в обмане и терпеть или не жить в обмане и терпеть – мы же многое терпим… Ведущая: Раз мы уже обратились к финалу, я также хотела спросить: в конце у вас Нюра берет несколько бутербродов, велосипед и – уходит. Куда она уходит? Семен Яковлевич: На работу. В ее ситуации, я как психолог рассуждаю, это единственное спасение справиться с этим стрессом – уйти в работу. Бывают и такие минуты у человека. Ведущая: А почему вы решаете добавить эту деталь с велосипедом и бутербродом? Семен Яковлевич: Потому что я считаю, что в наше время, когда очень модно транслировать безвыходность, что очень опасно, зрителю нужно увидеть, что она борется, продолжает жить и надеяться. Вот почему я это сделал. Ведущая: И выход, в общем-то, всегда есть? Семен Яковлевич: Какой-то выход есть, да. Если взять, например, роман Л.Н. Толстого Анна Каренина, то, после того, как Анна бросилась под поезд, у Толстого идет еще долгое описание природы. Он пытается оставить все в светлом, хотя бы в «рассветном», состоянии. Ведущая: Вы сказали, что эта история превращается в притчу. Я подумала, что она невероятно простая. Про то, что может произойти в твоей жизни, жизни твоих соседей, друзей, родных. А вот в этой простоте, как Вам кажется, ее преимущество? Семен Яковлевич: Я считаю, что преимущество. Вы имеете в виду эту простоту, сведенную практически до банальности, да? Ведущая: В какой-то степени – да. Потому что историю можно рассказать за две минуты. Семен Яковлевич: Не думаю. Потому что там есть огромная борьба. Человек борется за свое счастье, и невозможно такое рассказать за две минуты. Но вот Сергей Довлатов, для меня сейчас в каком-то смысле авторитет, и я его считаю последним русским большим писателем, вот он сказал, что в нашей жизни не хватает банальностей. Второе – в Библии сказано замечательно: «Все простое – от Бога, все сложное – от Дьявола». В восточной философии есть замечательная фраза, что все должно быть ясно. Вот эта запутанность современного искусства, она такая сложная, что перестаешь чувствовать, а начинаешь думать, а в искусстве это очень плохо. Думать во время просмотра какого-либо произведения искусства – это очень вредно, а в жизни нам не хватает чувств. И именно их мы хотим получить от искусства. Я так думаю, что в нашей жизни зарождается новое течение, как когда-то, в темное время, началась эпоха Возрождения, она началась с простых вещей: показать, что человек не так ужасен и некрасив и внешне, и внутри. Начались простые портреты, воспевания человека, и это была Великая эпоха. В недрах нашего времени простота выглядит даже как вызов. Ведущая: Скажите, пожалуйста, а для Вас было принципиально, чтобы спектакль был на Малой сцене, которая приближает зрителя? Семен Яковлевич: Он был задуман на Малой сцене, и никакого особого решения не было. Хотя на Малой сцене, естественно, легче реализовывать чувственные сцены, чем на Большой. Потому что на Большой должна быть бОльшая степень визуализированного действия, а здесь можно работать на каких-то конкретных, узнаваемых вещах, которые мы поднимаем до большой высоты. Ну и потом, мне многие зрители говорят, что на Малой сцене смотришь спектакль от сердца артиста до сердца зрителя. Ведущая: Вот Вы заговорили о визуальной составляющей спектакля, и мне захотелось Вас спросить: в этом спектакле Вы говорите о вещах, которые актуальны всегда и во все времена. При этом Вы не решаете сделать перенос во времени, и наоборот, показываете именно то время – и это все очень четко прорисовано. Этот абсолютно реалистичный дом на сцене, костюмы… Почему так? Семен Яковлевич: Мы ощущаем глубоко в себе театральную профессию, и нам не нужно заигрывать со зрителем – давайте мы их переоденем в футболки и так далее. Нам казалось, это будет действовать правильно и глубоко, и мы сделали живое и нужное людям дело. Я думаю, «осовременивают» спектакли из слабости, из неумения, и в этом ошибка многих создателей спектаклей. Ведущая: Мой последний вопрос будет о зрительской симпатии, зрительской реакции. Спектакль, все-таки, не самый короткий – три часа – при этом он захватывает все внимание, и эти три часа проходят достаточно быстро и незаметно. И, если обратить внимание на зрительскую реакцию – это такой бурный восторг, и зритель очень тепло принимает спектакль. Как Вам кажется, что стало основой этого результата? Семен Яковлевич: Во-первых, я считаю, три часа для театра – нормально, потому что есть у нас спектакли и четыре с половиной часа, которые зритель принимает с восторгом, например, «Три сестры»; «Последнее китайское предупреждение», в котором зрительный зал встает. В истории театра бывали спектакли и длиннее, когда английский режиссер Питер Брук, живущий сейчас во Франции, поставил спектакль, который называется «Махабхарата», он шел двенадцать часов, и зритель сидел. Потому что, если решаются серьезные проблемы, и если зрительный зал видит спектакль о себе, а не о режиссере, и если режиссер обладает способностью чувствовать зал, который придет, то и двенадцать часов можно посидеть. Потому что зритель больше всего любит рассказывать о себе и слушать – тоже о себе. И это не изменить. Поэтому три часа для театра – замечательно. А восторг он испытывает, потому что это про него. Он сидит в зале и наблюдает свою семью, семью соседей, жизнь всего человечества, потому что каждый из нас однажды делает такой выбор. Он, бывает, проигрывает, и в зале есть такие люди, которые горюют по поводу того выбора, которые идут на компромисс со своим сердцем, от страха или от слабости, или выигрывают, защищая свое достоинство. Такое немодное слово «достоинство», но оно должно быть у человека. Они в восторге, потому что история честная, без зауми и в то же время она не простая до «простотцы». Потому что мы многое в пьесе изменили, многое передумали. Зритель испытывает восторг от того еще, о чем наш Великий артист, режиссер и педагог Михаил Чехов писал: «Спектакль получается тогда, когда в спектакле есть атмосфера». Не во всех спектаклях, которые мы видим, она есть. Что такое атмосфера? Это воздух спектакля, то, что невозможно построить. В этом спектакле есть атмосфера актерского счастья, есть атмосфера, что героиня осталась жива, и что она продолжает жить. Вообще зритель всегда испытывает восторг от того, когда герой выживает, а не умирает. В жизни бывает половина случаев, когда человек выживает, и половина, когда он погибает. Имеется в виду не физически, а морально. И зритель думает: «Раз уж она нашла в себе силы, то и он сможет…» Я так думаю, после спектакля происходит очень много серьезных семейных разговоров. Выяснение отношений – это всегда хорошо. Ведущая: О спектакле Молодежного театра на Фонтанке «В день свадьбы» мы разговаривали с художественным руководителем театра, народным артистом России Семеном Спиваком.