Источник – Театрал, 19 июня 2023
Текст – Владимир Желтов
Екатерина Унтилова – о премьере «Васса (Мать)» в театре на Фонтанке
Молодежный театр на Фонтанке под занавес сезона порадовал петербургских зрителей премьерой «Васса (Мать)». Васса – роль-мечта, как для юных актрис – Джульетта. Ее можно годами дожидаться и не дождаться, а можно приложить «определенные» усилия, как это сделала заслуженная артистка Екатерина Унтилова, и мечта осуществится. Под лежачий камень вода не течет… Кстати, это первое обращение и Молодежного театра, и его художественного руководителя Семена Спивака к драматургии Максима Горького.
– Екатерина Павловна, Семен Яковлевич говорит, что инициатор постановки – вы, что он подключился к работе, когда вы ему показали готовый эскиз первого акта.
– Да. Когда возникла идея постановки «Вассы», Семен Яковлевич предложил мне собрать актерскую компанию и предъявить эскиз пьесы. В процессе нашей работы Семен Яковлевич часто приходил к нам на репетиции, корректировал и спустя какое-то время полноценно подключился к работе.
– Максим Горький с некоторых пор в России уже не культовый писатель, пьеса «Васса Железнова (Мать)», написанная в 1910 году, в отличие от его же одноименной пьесы 1935 года, не самая востребованная театрами. Как долго вы вынашивали идею постановки?
– Года три тому назад я пришла к Семену Яковлевичу с идеей постановки «Вассы» в нашем театре. Но видимо нужно было время, чтобы эта идея воплотилась в жизнь. У меня не было сомнения, что «Васса» – это материал Спивака, как и вообще русская классика. Возьмите хоть «Грозу» Островского, «Дни Турбиных» Булгакова, «Три сестры» Чехова, «Касатку» Алексея Толстого. При работе над «Вассой» сложилась отличная постановочная компания: художник-постановщик Степан Зограбян, художник по костюмам София Зограбян, сценическое движение – Игорь Качаев и художник по свету Евгений Ганзбург.
– «Васса» – ваша первая режиссерская работа?
– Да, первая.
– Считается, что у Горького два варианта «Вассы»; я полагаю, что это два совершенно разных произведения.
– Абсолютно с вами согласна. Пьесы даже по теме разные.
– Та, что 1935 года, излишне политизирована.
– В том-то все и дело. Заметьте: во втором случае нет даже подзаголовка «Мать». Там социальная тема главная. А «Васса» 1910 года совершенно о другом. Конец ХIХ - начало ХХ века: предчувствие конца света, вселенской катастрофы, потеряны все ориентиры, человеческие отношения рушатся, рушатся семьи: мать – не мать, брат – не брат, сестра – не сестра…
– Если не ошибаюсь, в пьесе есть только один нечеткий отсыл к к революции 1905-го года. В остальном же она – вневременная.
– Согласна. Зная импульсивный характер Горького (я много прочла о нем; Алексей Максимович был очень горячий человек), могу предположить, что ему не давала покоя, волновала тема, поднятая в пьесе «Васса Железнова (Мать)». Ведь это же надо – прошло двадцать с лишним лет, и он вернулся к ней! Но получилась совершенно другая пьеса.
– Название спектакля – «Васса (Мать)» – ваше или Спивака?
– Горького. Семен Яковлевич сказал: «Название оставляем авторское».
– Нет. У Горького «Васса Железнова». В скобках: «Мать».
– Фамилию мы решили опустить.
– Если заглянуть в «Святцы», Васса – мученица! Фамилия Вассы – Железнова. Странное, не правда ли, сочетание?
– Мать-мученица. Подзаголовок очень важен, важнее фамилии.
– Трагизм семьи Железновых, вероятно, оттого что Васса-мать недостаточно внимания уделяла детям, в семье не было любви…
– Вам так кажется?
– Да.
– Мне так не кажется. Мне кажется, что любви было как раз с избытком. Васса всегда была любящей матерью. Делами заправлял хозяин, Захар Иванович Железнов, и только последние семь месяцев, когда стало ясно, что он смертельно болен, Васса пытается взять дела в свои руки. Говорят, птица пеликан, когда птенцов нечем кормить, разрывает собственную грудь. Это Васса!
– Почему же тогда дети Железновой такие запредельные эгоисты?
– Потому что – любви было с избытком. Потому что они – «золотая молодежь». Потому что – и в пьесе это есть, и в спектакле у нас – у них было все! У них есть все и сейчас – балы, карнавалы, спиритические сеансы, кокаин, выпивка и так далее, и так далее. Но каждый хочет урвать кусок наследства и уехать, наплевав на семью и на то дело, которому родители посвятили всю жизнь. Никто не хочет продолжить дело отца. Все с нетерпением ждут его смерти.
– Семен Яковлевич в одном из интервью утверждает – цитирую дословно: «Унтилова играет не деловую женщину, а просто женщину, которая ад в семье пытается безуспешно превратить в рай». Васса старается сохранить дом, семью, руководствуясь принципом: все средства хороши, так?
– Старается. Но поздно. Поезд ушел. Дети выросли. Уже ничего не сделать. Сложилась непоправимая ситуация.
– В сцене разбирательства с Анной по поводу расписки Васса ведет себя не лучшим образом…
– Подождите! Анна зачем приехала? Может быть, она приехала с умирающим отцом проститься? Она что, приехала матери помогать? Нет. Она приехала урвать кусок. Вернулся птенец любимый! Она уже когда-то получила свою долю, но ей мало. Анна хочет стравить дядю с братом и так далее. Каково это видеть матери? Вот вам история с Анной.
– Анна в мужском костюме-тройке. Она – «железная леди»?
– Анна – инородное тело.
– В пьесе Павел – слабохарактерный, недотепа.
– У нас Павел – другой, не угасающая домна! Такая природа человека – покоя нет. Что может сделать мать для такого сына, как спасти? И она находит выход – монастырь! А куда еще? В тюрьму? «Павел, дай обет, что идешь в монахи... Так лучше для тебя и для всех... Никто там тебя не осмеет, не осудит за то, что ты... некрасив собой. И я буду знать, что сын мой – в спокойном месте, в почете живет». Монастырь не как наказание – как спасение!
– Нешуточные страсти разгораются в прекрасных декорациях, которые можно истолковывать по-разному: мансарда, оранжерея – подобие райского сада.
– Да, декорации – прекрасные.
– Слева – крутая лестница. Лестница как лестница. Но в финале, когда дети Вассы не получают своей доли наследства, все они в прямом смысле скатываются по ступеням вниз – один за другим. На глазах зрителей падение не только нравственное, но и физическое…
– Идея скатывания по лестнице появилась, когда мы с репетициями вышли на сцену. Степан Зограбян придумал лестницу, а Семен Яковлевич моментально интуитивно понял, как ее можно обыграть.
– Спектакль заканчивается тем, что у Вассы то ли инфаркт, то ли инсульт, то ли...
– Мы не уточняем что. Человек иссяк. Так задумано.
– Последние ее слова: «Не знавать мне покоя… не знавать… никогда!», а перед этим: «Вы меня – любите… немножко! Много и не прошу – немножко хоть. Человек ведь я…»
– Из-за чего она это говорит? Я думаю, она понимает, что ее никто не любит. Нет любви!
– Почему же ее не любят, если она всю себя отдавала когда-то детям?
– Чрезмерная любовь губит человека. Такое бывает в жизни. Существует роковая предопределенность.
– Финал спектакля. За общим столом все действующие лица, живые и мертвые.
– «У Бога нет мертвых. У Бога все живые».
– Семен Яковлевич считает, что получился «чеховский Горький»?
– На мой взгляд Горький получился Горьким. А впрочем… Мне кажется, спектакль у нас такой: немножко Чехова, немножко Достоевского и очень много Шекспира.