Пётр Журавлёв. Путешествие по жизни
Текст: Ирина Мохова
Заслуженный артист России Пётр Журавлёв любит путешествовать и возвращаться с гастролей в родной Молодёжный театр на Фонтанке.
– Как началось Ваше путешествие в театральный мир?
– Это был яркий момент. Мне 10 лет, вся страна следит за «Семнадцатью мгновениями весны». Помню, был в гостях у дяди и вдруг осознаю,что фильм скоро начнётся. Я бежал домой через полгорода, чтобы успеть посмотреть новую серию. Мне так нравился Исаев-Штирлиц, что хотелось стать, как он. Рассуждал по-детски: разведчиком быть не смогу, артистом – вполне возможно. Поделился с родителями, папа перевёл мечту в реальные шаги, предложил пойти в музыкальную школу. Потом ещё и в кружок во Дворце культуры на базе детского театра. Вот такой знаковый вечер случился в моей судьбе.
– Какие дороги судьбы привели в Петербург?
– Учился я в Саратовском театральном училище. Мне никто не подсказал, что нужно поступать в Москву или Ленинград, тогда старт в профессии будет более амбициозным. Просто поехал в ближайшее к родному Камышину учебное заведение. Окончил, работал в волгоградском ТЮЗе, но держал в голове слова любимого мастера Александра Григорьевича Галко: «Не думайте, что в Москве и Ленинграде работают инопланетяне. Там такие же люди, как и вы, многие – даже менее талантливые. Пробуйте и стремитесь!» Попробовал, когда был на гастролях в Ленинграде. Ефим Михайлович Падве искал актёра на главную роль в своей постановке, через месяц был назначен просмотр. Мой друг договорился, чтобы меня посмотрели раньше. Я показался и за месяц ожидания так измучился от неизвестности, что уже не хотел никаких перемен и не надеялся: всё-таки 60 человек претендовали попасть в театр. И вдруг звонок: «Вас взяли, приезжайте!»
– Так история Молодежного театра стала частью Вашей личной. Помните свою первую роль?
– Меня взяли на главную роль, но честно могу признаться, она не получилась, был слишком молод и зажат. Не понимал, что происходит: Ефим Михайлович неожиданно объявил о своём уходе из театра. Но когда пришел Семен Яковлевич Спивак, как-то всё наладилось, пошла интересная работа, множество ролей. Я осознал, что мне повезло, о таком режиссёре многие мечтают и ждут всю жизнь.
– А каким было Ваше знакомство с кино?
– Обескураживающим. Буквально в первый месяц после переезда меня позвали на Ленинградское телевидение, где планировали съемки по Флоберу. Я был стройным, волосатым красавцем, такой герой-герой, и меня легко утвердили на роль Леона, а госпожу Бовари должна была играть Лариса Удовиченко. Вдохновлённый прилетел домой, поделился радостью с женой: «Какая жизнь началась!» Проходит месяц-другой, а мне никто не звонит. Узнаю совершенно случайно, через десятые руки, что съемки телефильма идут полным ходом, но без меня. Испытал шок, почему не поступить по-человечески, объяснить, что выбрали другого актёра.
А первая состоявшаяся роль была весьма оригинальной. Петербургский режиссёр Эрнест Ясан снимал «Нечистую силу» и на пробах попросил меня изобразить что-то среднее между Иисусом Христом и Туполевым. В первую минуту я засомневался, туда ли попал, с нормальным ли человеком разговариваю. Потом всё прояснилось, мой герой-изобретатель по кличке «Туполев», действительно, необычный, и фильм оригинальный – сказка для взрослых.
– Был ли кинопроект, после которого Вас стали узнавать на улицах?
– Это в Советском Союзе можно было проснуться знаменитым после выхода фильма в прокат. Сейчас такого нет, но, пожалуй, была роль, после которой меня узнавали в троллейбусе и тыкали пальцем: «Ой, это же Сергей Сергеевич!» Тогда был очень популярен «Бандитский Петербург». Кстати, именно на этом проекте я впервые прочувствовал магию кино. Я всегда честно учил текст, его моим героям всегда доставалось много, виновато моё лицо интеллектуальное. А напарник Антон по никогда не учил и выезжал за счёт «восьмёрок», такой приём перехода с крупного плана. Решил и я попробовать, тем более накануне в театре был праздник. Приезжаем утром с Антоном на съёмки, вместе впервые видим текст. Как назло, он ужасно сложный, со специфическими терминами, сплошные транзакции, оффшоры, трансферы. Кладу бумажку перед собой, а режиссёр требует чтобы я пристально, не отрываясь смотрел в глаза Яну Цапнику, он играл журналиста, которого я должен завербовать. Выдерживаю какое-то время, а потом плыву, подсматриваю. Слышу: «Стоп! Вы должны буравить его взглядом!» и так несколько дублей. Конечно, можно было решить проблему техническими приёмами при съемке и на монтаже, но режиссёр решил повоспитывать артиста. Тогда Ян взял текст и держал у своего лица, поскольку в кадре было только его ухо. И я просто прочитал этот заумный текст. И самое интересное! Когда серию показали, общаюсь с сестрой, она обычно строга, а тут говорит, как ей понравилась сцена с журналистом, каким я был органичным и убедительным. В этом волшебная сила камеры. Тебе кажется, что ты просто прочитал текст, а зритель увидел убедительную вербовку. Я сам стал свидетелем магии, когда снимался с Ириной Розановой в фильме «Дорогой мой человек». В сцене с допросом мне казалось, что она вообще не играет. А когда пришел на озвучание, увидел просто фантастические по воздействию кадры. Вот такая загадка кино.
– Случилась ли любимая кинороль?
– Меня часто спрашивают про любимую роль в театре. Я не представляю, как выделить какую-то одну, когда каждая рождается, как ребёнок. Ты его воспитываешь, с ним живёшь, его полюбить – твоя актёрская сверхзадача. Я люблю все свои роли! В кино иначе. Никогда не отказываюсь от ролей, соглашаюсь и на один съемочный день, и на эпизоды, которые стараюсь интересно прожить. Получается, киноработ много, но выделить что-то не могу.
– Говорится о 132 проектах Петра Журавлёва в кино…
– Мне кажется, их уже больше, моя сестра ведёт учёт, а я сбился, такое количество сериалов. Бывает, Галина или родители звонят, рассказывают, где меня видели. А я названия не запоминаю, и начинается анекдотическая ситуация. Прошу рассказать, как я выглядел, где происходят действия. «Ты был в пиджаке!» В чём же ещё?! «В кабинете!». Где же еще?! У меня десятки полковников, генералов и даже рейхсфюрер есть, но, увы, это не показатель актёрской популярности. Как-то пересеклись на съёмочной площадке с Равшаной Курковой. Сцен было много сцен, подружились, несмотря на звёздный статус, она оказалась очень общительной и простой в общении, не скрывает, что начинала с «хлопушки». И как-то Равшана спрашивает: «Петр, вы такой хороший артист, почему я вас не знала?» Во-первых, я театральный артист, на сцене мне интереснее. Во-вторых, в Ленинграде-Петербурге немножко другое кино. В-третьих, возможно было ошибкой соглашаться на всё, а не ждать звёздной роли. Но мы прошли сквозь вихри перестройки, выживали в девяностые, брались за любой заработок. Например, мой друг и сосед по гримёрке Сергей Селин согласился сыграть мента за три копейки, а получился популярный сериал «Улицы разбитых фонарей». Не знаешь, что выстрелит и кому повезёт. Но я не страдаю на этот счет, у меня есть театр, я здесь счастлив.
– Аристократы, врачи, военные, адвокаты, следователи – в каком материале и в какой эпохе Вам комфортнее всего?
– В интересном! Когда во мне видят не просто пиджак и говорящую голову, как, например, режиссёр Игорь Нурисламов. В его первый фильм попал совершенно случайно. Звонит агент, говорит, нужно попробоваться на главную роль, проект уже начинается. Должен был сниматься Серёжа Бызгу, но у него что-то случилось, срочно ищут замену. Пошёл без всякой надежды, у нас с Серёжей разные амплуа. Даже текст учить не стал, чувствовал себя свободно, сцену играл расслабленно. А режиссёр просит попробовать так, эдак, исследует мою актёрскую гибкость. Пришел домой, а вечером сообщили, что я утверждён. работать было интересно, получился добрый, прозрачный, хороший фильм «Невеста с заправки». И потом раз пять Игорь звал в свои работы, причем не было ни одного «пиджака», мне это ценно.
– Что сейчас в производстве? Какие премьеры с Вашим участием ждут кинозрителей?
– Продолжение «Стражей Отчизны». Мой генерал Григорьев пережил некую трансформацию, сценаристы добавили комичности моему персонажу, он перестал быть кабинетной крысой, вышел в поля, попал к бандитам. А теперь он ещё и стал для своих подчинённых не просто командиром, а настоящим другом.