Люди вьют гнезда и роют норы
Текст: Янина Зарницына
О спектакле «Касатка», поставленном в Санкт-Петербургском Молодёжном театре на Фонтанке по пьесе Алексея Толстого, часто говорят: легенда. Так называемых «визитных карточек» (спектаклей, которые, как и «Касатка», идут уже более 20 лет) в текущем репертуаре Молодёжного театра немало: среди них и «Крики из Одессы», и «Жаворонок». А легенда — «Касатка». Почему именно его людская молва удостоила такого звания? Что в далёком тяжёлом последефолтном 1999 году подсказало режиссёру Семёну Спиваку решение поставить спектакль о неожиданном и благополучном исходе людей, потерявших смысл и радость жизни, в мир покоя и блаженства, где решаются все проблемы и исполняются мечты? Кажется, эфир самой жизни. При этом настолько «вкусно», задорно и в то же время чутко, трепетно, лирично был сделан спектакль, что сам становился для зрителей тем райским уголком, где они могли почувствовать себя спокойно и счастливо. И тогда это было не просто хорошо, а именно необходимо. Место, где свет. Неожиданно простая, душевная «Касатка» стала частью какой-то общей истории города, страны…
Спустя двадцать лет сложно представить Молодёжный театр на Фонтанке без «Касатки», как сложно представить, например, сам Измайловский сад, где расположен театр, без фигурки Петербургского ангела. Поэтому кажется закономерным, что после снятия спектакля с репертуара в декабре 2021 года (актёры стали слишком заметно не подходить по возрасту своим героям) в марте этого года он вернулся в новом составе с вдвойне парящим названием «Касатка. Новый полёт».
Сценическое пространство сохранено прежним — таким, каким его создали ушедший уже ко времени работы над реконструкцией художник-постановщик Март Китаев и ныне здравствующий Михаил Платонов. В их сценографии жизнь героев буквально разделена на «до и после» — серую, неустроенную городскую и тёплую, солнечную деревенскую (исключительно атмосферная работа художника по свету Сергея Андрияшина). В городских сценах представлен гостиничный номер в Петрограде: большая кровать, пара дешёвых стульев с деревянными спинками, узкий столик у кровати (то ли стол, то ли тумбочка), тусклый замысловатый светильник с плафонами в виде бутонов цветов — иллюзия лоска в нищете.
В пьесе три основных персонажа: Марья Семёновна Косарева (Алиса Варова) — эстрадная певица по прозвищу Касатка («ласточка»), грандиозный успех которой, несмотря на её молодость, остался в прошлом; Анатолий Петрович, князь Бельский (Андрей Кузнецов) — разорившийся дворянин, живущий за счёт своей пассии Марьи Семёновны; Абрам Алексеевич Желтухин (Сергей Барковский) — кадровый приживала, но искренне добродушный, оптимистичный. Каждый из них томится по чему-то пока неизъяснимому. Словно три беспомощных котёнка жмутся они друг к другу, сидя на большой кровати, кутаются в одеяла, тщетно пытаясь согреться. К финалу становится очевидно, что это никакая не богемная меланхолия обанкротившейся элиты, а простая человеческая тоска по настоящему душевному теплу и истинной любви. Желтухинская фраза «птицы вьют гнезда, а лисы роют норы» — лейтмотив спектакля, поскольку обретение своего счастливого гнезда тут равно природной необходимости.
Подобранные наверх волосы с игриво выпущенными витыми локонами, алое платье в пол, длинные серьги-капли… Касатка — женщина красивая, эффектная. В героине Алисы Варовой меньше меланхолического смирения, чем было в первой исполнительнице Наталье Сурковой. Наоборот — хорошо просматривается затаённая требовательность к жизни. Ощущение безысходности выдаёт некоторая преувеличенная манерность, нарочитая кокетливость — Касатка держит марку. Марья Алексеевна — артистка, пылкая натура, желает, как раньше, поклонения, страсти, яркого времяпровождения (широким жестом она может снять с руки последнее кольцо и поставить на карточный кон, не принимая во внимание, что не на что жить), но сейчас в её жизни только тихие посиделки с соседскими волокитами Стивинским (Александр Рыбаков) и Урановым (Сергей Малахов), которые лишь жуликовато в карты обыгрывают да дурно на гитаре аккомпанируют. Живёт она с ощущением, что жизнь, кажется, прошла.
Её любовник-князь, от которого она безуспешно пытается добиться горячих чувств, в исполнении Андрея Кузнецова — каноничный дворянин-красавчик, какие в неустроенности своей обычно окутаны ореолом романтичности. Однако Бельский хоть и князь, но парень простой и окутан на самом деле бархатными мечтами о горячих пирогах и кроткой блондинке. Страстность Касатки ему чужда. Князь предыдущего исполнителя, Михаила Черняка, напротив, на вид был неказистым, хотя и милым. В очках, с саквояжем в руках, притулившийся на краешке кровати, он вызывал ассоциации с этаким нескладным бухгалтером из «бывших». Любви между Касаткой и Бельским нет, вместе они от безысходности. В Касатке — Сурковой по отношению к князю — Черняку чувствовалось сентиментальное сострадание, а вот в Касатке — Варовой в большей степени видно настойчивое желание добиться, достучаться. Героиня Сурковой излучала мягкую силу и, благодаря самоиронии, уверенность в себе, несмотря на невзгоды. Касатка же Варовой при внешней браваде воспринимается более беззащитной.
Сергей Барковский — один из немногих, кто остался из старого состава. Его герой — Абрам Желтухин без возраста, без роду и племени, что-то вроде тихого домового: примиряет ругающуюся пару, заботливо укрывает одеялом (не преминув тут же прилечь рядом, как бы честно заработав место). Ему же, словно ангелу-проводнику, будет принадлежать счастливая мысль поехать в деревню, ставшую для героев подобием рая на земле. Герой Барковского, конечно, тоже претерпел изменения со временем. В современном Желтухине стало меньше беспечности, авантюрности и больше усталости от неопределённости жизни, тоски по близкой душе. Одиночество героя, которое прежде игралось тоньше, теперь подано более напряжённо, густо.
Кровать с героями величаво «отплывёт» за кулисы, словно волшебный корабль, перевозящий героев в другой мир, под невероятно красивую песню Эммы Шапплин Spente Le Stelle («Погасшие звёзды»). Эта нежная, щемящая музыка — как кульминация предшествующего монолога Желтухина «Ах, как было хорошо…». Кажется, будто самой её энергетикой наполнились паруса их «корабля» (кстати, патефон заводит тоже Желтухин). Затем сцена буквально засияет светом, а на заднем плане появятся белые облачка и ветвистое дерево с множеством спелых яблок на ветвях. Это рай, хоть на вид и какой-то игрушечный. Режиссёр использует нарочито бутафорскую картинку, дабы увести зрителей от простой бытовой истории. Герои попали в сказку (почти такую, какие были сняты когда-то Александром Роу, где всё сделано из папье-маше и в то же время выглядит так волшебно-естественно для сказочного жанра). Многие мизансцены выстроены на этой яблоне. Мощным стволом и ветвями она скорее похожа на вековой дуб. К ней приставлены лестницы, герои лазают по ним, стоят, сидят прямо на ветвях. Это не просто дерево в саду, а крепкий, надёжный дом. Костюмы деревенских (художник по костюмам Михаил Воробейчик) под стать солнечной простоте природного рая: с виду преимущественно льняные в бежево-песочной гамме, с кружевными из грубой нити оторочками, воротничками, воланами, спокойно нарядные, хоть и далёкие от роскоши. Из троих гостей только Желтухин изначально одет в похожем стиле. По режиссёрской задумке, видимо, Желтухин совсем непрост: он будто вернулся в свою настоящую обитель (и ведь он единственный останется там).
Удачей можно считать ввод Регины Щукиной на роль деревенской тётушки Бельского. Это тот случай, когда об актрисе можно сказать, что она создана для роли. Ей легко. Ей задорно, куражно. Фейерверк очарования и юмора. Актриса прекрасно умеет существовать в роли залихватски юморно и сочно и в то же время играть глубоко и пронзительно. А Щукина умеет быть невероятно пронзительной в наивности, чудаковатости. Без надрыва и натужности, всё как надо, органично «улеглось» в этой роли простодушной, лучезарной чудачки. Варвара Ивановна Татьяны Григорьевой, которая по-прежнему остаётся в спектакле, тоже простодушна и чудаковата, но она иная — менее характерная, более трогательная, бытовая и обстоятельная в игре.
Не может вызывать сомнения, что история закончится счастливо. Иначе зачем, как говорится, вся эта комедия. Смысл в том, что Касатка когда-то, кружась в вихре славы, богатства, обожания, не ценила искренних чувств по отношению к себе, воспринимая внимание как должное или вообще пренебрегая им. Илья Ильич (Александр Тихановский), управляющий в доме тётушки, как оказалось, давно горячо её любил, но тогда она только посмеялась над его чувствами. Как это часто бывает, Касатка поняла ценность любви, лишь потеряв всё. Их объяснение — страстный танец-борьба на кнутах, сопровождаемый экспрессивной музыкой и вспышками молний (вот чего не хватало Касатке во флегматичном князе!). Кроткой приручённой птичкой Марья Ивановна будет сидеть рядом с Ильёй Ильичом, крепко прижавшись к его плечу. Пройдя через страдание, Касатка обрела прощение, а затем и счастье.
Вроде бы в сюжете спектакля всё просто, но как необходимо иногда говорить об этой простоте! Именно поэтому «Касатка», как и 20 лет назад, всё ещё так нужна в репертуаре Молодёжного театра на Фонтанке. С её солнечным светом, с её мыслью о «многомирье» жизни и удивительным, почти метафизическим, помощником Желтухиным, с даримой ею верой в чудо.