«ТЕАТР НЕ ДОЛЖЕН СТАНОВИТЬСЯ МАЙДАНОМ» С.СПИВАК

- Семен Яковлевич, режиссеры обычно трактуют Бернарду как деспота, не знающего любви, губящего своих детей. А в решении Титова дочери - настоящие стервятники, убивающие свою мать… - Могу сказать, что рассуждаете вы тоже как мать…- Так и спектакль, несмотря на то, что ставил его мужчина, получился женский! - А у нас вообще театр женский, и что не спектакль, то женский (улыбается). Из давних - «Гроза», «Дни Турбинных», «Три сестры» - о женщинах. Был спектакль «Маркиза де Сад». Есть «Семья Сориано», на котором всегда аншлаг - жены приводят мужей… А самое главное в жизни мужчины – отдать палочку первенства женщине. Женщина мудрее, терпеливее, женщина понимает, что такое ответственность. У женщины больше энергии, потому что ей надо рожать, растить, воспитывать детей. Женщине присущ талант подниматься над жизнью… Можно и дальше называть положительные качества женщин, но и перечисленные говорят о том, что она – «человек номер один». - Но будут ли на «Бернарду» водить мужей, как на «легкий» спектакль «Семья Сориано»? - Настоящее произведение искусства и должно быть легкое, но глубокое. И это сочетание нас всегда интересовало. - Имеется в виду легкость подачи и глубина смысла? - Да. Это задача режиссера спектакля – философа и интерпретатора. «Дом Бернарды Альбы» - спектакль эмоционально тяжелый, но девочки – молодцы, выкладываются, правда, не всегда расчетливо… Я считаю, что тяжелых эмоций должно быть меньше. Я не хотел бы сейчас говорить об этом спектакле «со стороны» – время покажет. Наши ожидания не всегда совпадают с реакцией зрителей. Когда я ставил «Касатку», я не думал, что спектакль станет таким популярным. Но оказалось, что у зрительского восприятия есть свои секреты. - Эти секреты Вами раскрыты? - Человек больше всего любит слушать или рассказывать о себе - такова его природа. А хороший спектакль – это спектакль, который сигнализирует зрителю: «Мы тебя понимаем. Мы болеем теми же болезнями, что и ты». Мне кажется, что Товстоногов потрясающе определил роль режиссера, как полномочного представителя зрителей, который чувствует время и ставит спектакль для них и про них… - Получается, что он проводник чаяний, ожиданий зрителя? - В идеальном варианте – да. Но сейчас важно понимать, что в искусстве идет настоящая война, и нельзя недооценивать этого факта. - Между кем и кем? – Попробую сначала на примере кино. Недавно посмотрел фильм «Географ глобус пропил». Это, пожалуй, самое сильное мое российское киновпечатление за последние 20 лет по человеческому посылу. А в целом у нас пошла мода на псевдо авторское кино. Что, как правило, означает: «Я вот такой-эдакий, понимайте меня, как хотите». В итоге такие фильмы, как правило, живут только в рамках фестивального формата. Но должно оставаться и традиционное искусство, которое адресовано широкому кругу зрителей. Ведь человечество пока еще не изменило способ зачатия и деторождения… У Джорджо Стрелера, великого итальянского режиссера, есть книга «Театр для людей». (До чего верно сказано!) Сегодня на одной стороне - режиссеры, которые исповедуют это направление, рассказывают про людей и про их жизнь, режиссеры, у которых есть сочувствие к этим людям, любовь, жалость… - такие вот немодные чувства. А на другой стороне режиссеры так называемой «новой волны», для которых важны лишь эпатаж и провокация. И между ними – пропасть. Мне кажется, это опасная вещь – разделять что бы то ни было на новое и старое. Нельзя говорить «Мы строим театр будущего» или «Мы сохраняем театр прошлого». Важно, чтобы это было современное живое искусство, обращенное к человеку. - Но ведь всегда молодые наступали на предыдущие поколения … - В моей жизни была ситуация, когда в 1986 году комитет по культуре трудоустроил меня в Ленконцерт – в передвижную труппу «Молодой театр». Я был убит: гастрольная труппа – это чемоданное настроение, противопоказанное творчеству. В театре всегда должно быть «лишнее» время, должно быть мерное течение, а не всплески… И в этот момент один из моих друзей напомнил мне удивительный математический закон – закон нормального распределения. Суть его в том, что в любой творческой группе есть одинаковый, постоянный процент талантливых и бесперспективных людей - будь то МХАТ, БДТ или «Молодой театр». Это соотношение – константа. Меня очень сильно воодушевил этот не придуманный, реальный закон... - Его ведь можно отнести и к тем режиссерам, о которых вы говорили? - Да, безусловно. Есть талантливые, но согласно закону распределения, есть и бездарные... В театре происходит то же, что и в жизни. Вот сейчас на Украине, когда вышли на Майдан простые люди, которых «достали» чиновники, все было мирно и понятно. Но когда вышли боевики, которые ничего не умеют, кроме того, как убивать и призывать к терроризму, ситуация приобрела трагический поворот… И так же режиссеры, служащие людям, когда-нибудь могут оказаться слабее. - Это неминуемо произойдет, когда уйдет определенное поколение… - Тогда может произойти захват «зданий театральной безопасности»? (улыбается) Но у нас нет конфликта с теми, кто одарен, молод и ищет новое. Это, скорее, война не поколений, а умонастроений. Плохо, что про эту войну никто открыто не говорит. Те, кто строят театр для людей, и те, кто самовыражаются в искусстве – непримиримы ныне между собой. Любой эпатажный спектакль провозглашается как открытие, всё иное ниспровергается. Если бы столько открытий было в физике или химии! Между тем я убежден, что мастерство режиссера - уметь выразить в спектакле зрителя, а не самое себя, уметь выявить то, чем мы болеем вместе, а не я один… И важно обеспечить преемственность этого направления, иначе все может закончиться грустно… Солнце, конечно, взойдет, но и ночь может быть очень долгой…