«ЧТОБЫ БЫТЬ АРТИСТОМ, НУЖНО ПОНИМАТЬ, ЗАЧЕМ ВЫХОДИШЬ НА СЦЕНУ»

АЛЕКСЕЙ ДАНИЛИН: Сегодня в «Линии отрыва» приветствуем художественного руководителя Молодёжного театра на Фонтанке, народного артиста России Семёна Спивака. Семён Яковлевич, добрый вечер. СЕМЁН СПИВАК: Добрый вечер. А. ДАНИЛИН: Как ваши выходные? С. СПИВАК: У меня нет выходных. Я приехал со спектакля. Бросил работу и приехал к вам. А. ДАНИЛИН: Но я знаю, что вы присоединились к субботнику, который проводился в Питере. С. СПИВАК: Да, в 10 утра с сажал дерево в компании губернатора. Он меня похвалил, что я правильно сажаю. Мне было приятно. А. ДАНИЛИН: Вы часто участвуете в таких городских мероприятиях? С. СПИВАК: В посадке дерева? Это был дебют. В принципе, когда собирают руководителей театров или руководителей государственных учреждений, я часто присутствую. А. ДАНИЛИН: Мы здесь собираемся в это время не просто так, а изучить музыкальные пристрастия людей, которых мы хорошо знаем, и некоторых из них даже любим, как нашего сегодняшнего гостя. Список из 6 песен, которые выбрали вы, сейчас передо мной. Начинаем с песни Владимира Высоцкого «Песня о друге». Понятно, что при взгляде на название песни вопрос о дружбе сам собой рождается. Друзей много бывает или нет? С. СПИВАК: У меня было два близких друга. Один разбился в автоаварии, а второй умер. Поэтому самый большой друг для меня — моя жена, и ещё врач, который следит за моим давлением во время репетиции. А. ДАНИЛИН: Давайте тогда этим близким людям и посвятим первый музыкальный номер нашей программы. Владимир Семёнович Высоцкий — «Песня о друге» в эфире «Радио Балтика». А. ДАНИЛИН: Вы посвятили эту песню супруге и врачу, который следит за здоровьем. Кстати, о здоровье. В одном из интервью вы пытались сопоставить медицинский процесс и процесс творческий. Вы говорили о том, что в медицине есть аксиома, что врач, который лечит, должен быть здоровым, и что то же правило распространяется на искусство. Если попытаться провести диагностику нынешнего состояния театра, что вы скажете? С. СПИВАК: Мне не позволяет этика диагностировать весь театр. Стоит пояснить, что я имел в виду, когда говорил, что в театре должен или режиссёр, или артист быть здоровым. Я имел в виду душевное здоровье. Душа должна быть живая, на мой взгляд, светлая и добрая, особенно в наше довольно жестокое время. Артист должен понимать, что такое тепло, солнце, что такое близость к зрителю и уважение к нему. Вот в каком смысле я имел в виду здоровье в творчестве. А. ДАНИЛИН: Перед вами Молодёжный театр. Вы наблюдаете много новых поколений, всё это молодёжь. Также вы преподаёте, тоже отбираете людей на актёрские и режиссёрские курсы Петербургской государственной академии театрального искусства. Вот если оценивать это здоровье души, какое оно сейчас у молодых актёров? С. СПИВАК: В нашем театре замечательное. А. ДАНИЛИН: Я имею в виду абитуриентов. С. СПИВАК: В наше время потерялось внутреннее, человеческое определение. Очень трудно отличить светлое от тёмного. И вот эта путаница присутствует при поступлении в институте. Но так как экзамены длятся несколько туров (как это называют в театральной академии), то за эти 4 встречи и дополнительную пятую, которую мы делаем, мы успеваем, во многом, безошибочно понять, какой человек наш. Наш человек — человек любопытный к жизни, подвижный, всем интересуется. У него есть любопытство к жизни. Очень много людей сейчас появилось, которые, так скажем, любопытны к смерти. Ужасные, тяжеленные мысли в голове, они распространяют безвыходность, безысходность. Мне кажется, чтобы быть артистом в наше время, нужно понимать, зачем ты выходишь на сцену. Если ты понимаешь, что ты выходишь на сцену, чтобы быть плечом зрителю, другом, любимым и так далее, то такой человек наш очень близок. Вот за эти 4 тура мы пытаемся угадать. Бывают и ошибки, но их исправляем в течение первых двух лет. Но, в принципе, мы угадываем. А. ДАНИЛИН: Вы упомянули о том, что актёр ещё должен быть любим зрителем. Но ведь любим мы не всегда позитивных, хороших и светлых людей. Как говорят, любовь зла. С. СПИВАК: Естественно. Но есть люди, которые вызывают любовь. Смотришь на них, и вызывают. Я имею в виду не по характеру, хотя мы пытаемся брать людей адекватных и понимающих, потому что взрослый человек обязательно понимает что хорошо, а что плохо. Мы не берём детей, которые не могут отличить небо от земли, хорошее от плохого, любовь от ненависти. А. ДАНИЛИН: Чёрное от белого. Вы признавались, что вы любите слушать музыку. Среди прочих ваших увлечений и занятия йогой, и прогулки, и общение с близкими и артистами. Но всё-таки о музыке. На чём вы обычно слушаете музыку? Сейчас такое модное поветрие, возвращение в старое время. Многие молодые люди покупают даже себе проигрыватели, чтобы слушать винил. С. СПИВАК: Я хожу покупать диски с фильмами на Марата, и там стоят старые проигрыватели. Я с завистью смотрю на них, они такие дорогие. А. ДАНИЛИН: Вы на каком-то уже современном оборудовании слушаете? С. СПИВАК: Да, музыкальный центр мне в этом помогает. Может быть, когда-нибудь я отважусь и это сделаю. А. ДАНИЛИН: Касаюсь новых технологий, с музыкой понятно. Насколько быстро и эффективно приходят новые технологии в театр, или театр — это что-то такое классическое, академическое, что новшеств не требует? С. СПИВАК: Театру 5 тысяч лет. За это время отработаны приёмы и ходы, которые работают. Театр — это единственное искусство, в котором между артистом и зрителем совершенно нет технических устройств. Мне кажется, что в наше время это очень похоже на то, когда из города, который забит машинами, высокими домами, холодным климатом, выезжаешь за город, сидишь у речки, зажигаешь костёр. Театр я сравниваю с явлением природы, которая осталась с древних времён. А. ДАНИЛИН: В хорошем смысле, нечто первобытное, первобытная потребность. С. СПИВАК: Да, очень здорово вы сказали. Мы стараемся, чтобы зритель сидел, и он это очень любит, залы всегда полные. А напротив стоит артист, который знает, что сказать ему в этот день и в этот час. А. ДАНИЛИН: Коль уж вы упомянули пятитысячелетнюю историю театра, уместно будет перейти к «Машине времени». Вы не высказали никаких пожеланий о конкретной песне этого коллектива, поэтому мы, на наш скромный вкус, выбрали композицию «Не стоит прогибаться под изменчивый мир». С. СПИВАК: Правильно, отлично. А. ДАНИЛИН: Семён Яковлевич, я смотрю, что у нас прямо по курсу Юрий Шевчук, точнее, команда «ДДТ». Как-то уже дух рок-н-ролла вторую композицию подряд. Действительно, даже не одно поколение в нашей стране выросло с этой музыкой, с этими принципами рок-н-ролла, духом противоречия. А сейчас в молодёжном театре, новая кровь, ей свойственен дух чего? С. СПИВАК: Я считаю, что противоречие остаётся. Жёсткость жизни входит в конфликт со светом молодёжного театра. Идёт очень серьёзная борьба между светом и тьмой, можно так сказать словами Гёте. А. ДАНИЛИН: Глубоко философское утверждение. Если продолжать философскую тему. Вы как-то упомянули про фразу из китайского дзен-буддистского трактата, что кризис — это признак роста. Мы сейчас живём в момент кризиса, не только экономического. Какие признаки роста вы наблюдаете в это время, и роста чего? С. СПИВАК: Я думаю, что когда сложно, то, незаметно для себя, человек собирается. Например, то, как вы умно ведёте разговор, мне очень приятно. А. ДАНИЛИН: Это взаимно. С. СПИВАК: Мне очень нравится, когда человек взрослеет. Я думаю, что эта сложность, которая возникла в нашей жизни, как-то нас собирает и взрослеет. А взрослый человек — это ответственный человек. Я это замечаю среди людей от вахтёра до охранника. Я не беру сейчас артистов, которые, конечно же, понимают ситуацию тоньше всех. Я замечаю некое смягчение нравов, потому что давление большое, финансовые проблемы. Например, когда я переходил дорогу по Московскому проспекту, идя в театр, машины никогда не останавливались, светофора там нет. А сейчас как-то показывают рукой, пропускают. Для меня это какой-то тест, что люди немножко останавливаются в своём бессмысленном беге. А. ДАНИЛИН: Говоря о спектаклях театра, продолжая тему кризиса. Вы говорите, что они грустные, но, в то же время, каждый спектакль с надеждой. А как пытаться уметь видеть на горизонте этот луч надежды в нашей жизни? С. СПИВАК: Сошлюсь опять на китайцев. Я очень люблю древних китайских философов. Вот, например, их известная, замечательная фраза: «Ночь темнее всего перед рассветом». И это действительно так. Если приглядываться к природе, это так. Идёт самое тёмное время, а потом обязательно в этот момент, в самой тёмноё точке маятник идёт обратно. Я думаю, что это замечательно, это даёт надежду. Как бы человек ни старался, он не сможет победить Вселенную, Создателя. Как бы он ни старался, природа возьмёт своё. Мир создан для того, чтобы идти к добру и идти к свету, и это обязательно произойдёт. В это очень трудно верить, иногда просто невозможно, иногда держишься за соломинку, но нужно в это верить. Однажды у меня была ужасная ситуация в жизни. Уходила из жизни моя мать. И я пошёл к священнику. И он сказал фразу, от которой я вначале опешил, а потом понял, насколько он мудрый человек. Он сказал, что вера может уйти. Потом он сказал ещё страшнее фразу, что любовь может уйти. Но надежда должна остаться. И я ушёл с надеждой, что всё будет хорошо. И моя мать прожила ещё десять лет. А. ДАНИЛИН: Спасибо за откровенность. «ДДТ» в нашем эфире. Коль уж про небо, про тёмный час перед рассветом. Для мечтателей и романтиков как раз самое время посмотреть на небо, на звёзды, а у нас «ДДТ» — «Летели облака», коллектив Юрия Шевчука. Семён Яковлевич, вы как-то сказали, что ваша территория — нравственность, а о политике вы думать не хотите. Но когда мы не хотим думать о политике, политики начинают думать о нас. В свете того, что впереди мы будем слушать песню «Гуцулочка», конечно же, я не могу не затронуть тему вашей родины. Чтобы все понимали, это украинский город Черновцы, который находится на Западной Украине. Вы находитесь в санкционных списках, то есть, у вас нет возможности сейчас попасть на родину. С. СПИВАК: Нет. Я не могу посетить могилу матери. Грустно. Моё детство до 17 лет прошло в Карпатах, и у меня ощущение вечного праздника, солнца, вокруг горы. У меня много друзей среди украинцев и до сих пор. Когда я говорил, что моя территория — территория нравственности, я имел в виду не мою территорию, а территорию искусства. Я считаю, что территория искусства — освещение человека. Во все времена так было. Искусство занималось только этим, настоящее искусство. Мы пытаемся им заниматься. А политика — отдельное искусство, я так думаю. Как так получилось, я не знаю, это, конечно, очень больно. А. ДАНИЛИН: Но надежда жива. С. СПИВАК: Я думаю, что что-то должно сдвинуться хотя бы потому, что мои наблюдения по жизни говорят, что ситуации не могут зависнуть, как компьютер. Они должны куда-то двигаться. Уж очень долго висит ситуация на одном делении. Наблюдая за природой (а режиссёр должен быть наблюдательным, наблюдать за природой человека, жить в природе человеческих эмоций и поступков), мне кажется, что всё должно сдвинуться. Нарыв должен исчезать. Когда он вытечет, ситуация станет мягче. Когда рвёт нарыв на руке, на пальце, всё смягчается. И сердца. А. ДАНИЛИН: И это, наверное, главное. Вы упомянули о том, что у вас есть друзья на Украине, что они сохраняются. А вот что с природой вашего общения в связи с этой напряжённой ситуацией на Украине? С. СПИВАК: Недавно в Петербурге был фестиваль любительских театров. Он проходил в любимом мною Учебном театре, который находится напротив Академии. В моём городе есть театр, в который я в 13 лет пришёл, сейчас он называется Театр юных черновчан. А. ДАНИЛИН: А тогда он назывался, очевидно, Дворцом Пионеров. С. СПИВАК: Да. Мы его называли «Драма». «Пойдём в Драму», «Ты идёшь в Драму». Они приезжали, я их встречал как самых дорогих гостей. У нас не было никаких конфликтов. Я потратил много сил и финансов, чтобы они поняли, что мои руки распростёрты. Их было 6 человек, они играли Гоголя «Записки сумасшедшего». Потом они уехали, и затем переписывались с нашим водителем, и никакой политики. «Мы пришли с репетиции, нам кажется, получилось». Я думаю, что это был очень важный приезд, я даже не знаю, как они приехали. Мне было очень приятно, что они увидели, что я их люблю, что в театре их любят. Даже в нашем замечательном буфете наши официантки очень ласково и по-доброму к ним относились. А. ДАНИЛИН: Вы не раз заявляли, что город немаленький, всё-таки население в 200 тыс. человек, и что город очень красивый. Про весь город быстро и не рассказать, расскажите про какое-нибудь ваше любимое, знаковое место. С. СПИВАК: Во-первых, театр. Драматический театр. Дело в том, что город Черновцы входил в Австро-Венгерскую империю ещё в конце XIX и начале XX века. Поэтому он очень красивый, очень продуманный, западный город. Театр — уменьшенная копия Венского оперного театра. А. ДАНИЛИН: Перед эфиром я смотрел фотографию, это действительно так. Просто поразительный вид. А ещё какие места? Может быть, какое-нибудь место, связанное с первой любовью? С. СПИВАК: Да, конечно же, есть такое место. Улица, на которой я учился. До отъезда на учёбу в Инженерно-экономическую академию я жил на улице Русской, очень символичное название. А Дворец Пионеров находился на улице Щорса. Там в саду во Дворце Пионеров проходили все лирические моменты моей юношеской жизни. А. ДАНИЛИН: Это сад с фруктовыми деревьями? Что это за сад? С. СПИВАК: Нет. Там растут каштаны. На Украине очень многих каштанов. А. ДАНИЛИН: Я помню, как поразился от того, что там бывают даже розовые соцветия, потому что здесь я нигде не наблюдал розовых каштанов. С. СПИВАК: Да. Каштаны, вечер после репетиции. На Украине на юге темнеет моментально. Не так, как у нас, медленно. А раз — и темно. Это нравилось юношам, занимавшимся в театральном кружке. А. ДАНИЛИН: И огромные звёзды. Помню, что в детстве это меня просто поразило, когда я вышел вечером, посмотрел на небо, и просто даже страшно стало. Как вы упоминали про то, что по сравнению с мирозданием клопом себя ощущаешь, вот это было примерно такое ощущение. С. СПИВАК: Там есть такое ощущение. Мне кажется, что звёзды там ещё ниже, чем у нас, потому что всё южнее. Вот сад Дворца Пионеров очень мне памятен. А. ДАНИЛИН: Семён Яковлевич, а было у вас когда-нибудь желание сделать какое-то театральное посвящение своей родине? С. СПИВАК: Я сделал редчайшую вещь. Лет 8-9 тому назад я поставил условие директору поехать на гастроли. Никто не хотел куда-то ехать. Но поехал весь театр, мы повезли 6 спектаклей, играли целую неделю в этом театре, построенном по образу Венского театра. И они влюбились в этот город. Местные жители их возили в горы, они покупали разные предметы. Они всё время вспоминают о нём. А главное, что в первом ряду сидели мама с папой. Родственников уже там не находилось, но там были все соседи, друзья по театральному кружку, по школе. Это было для меня просто огромное событие. И я очень рад, что я показал, наконец-то, маме, которая была против того, что я перестал быть инженером и стал режиссёром, что я чем-то занимаюсь. А. ДАНИЛИН: Похвалила? С. СПИВАК: Да. Она просто сияла. А. ДАНИЛИН: Прекрасно. Дополним эти приятные воспоминания песней «Гуцулочка». Кстати, когда вы нам говорили про эту песню, вы упомянули, что эту песню поёт София Ротару. Так вот это самое распространённое заблуждение. Мы искали эту песню в исполнении Софии Ротару, а оказалось, что песню поёт советская певица Мария Лукач. Между прочим, выпускница Одесского музыкального училища. С. СПИВАК: А я думал, Ротару. А. ДАНИЛИН: «Гуцулочка» в эфире «Радио Балтика». Семён Яковлевич, впереди у нас Сальваторе Адамо, прекрасный музыкант. Коль речь у нас сейчас зайдёт об иностранной, зарубежной музыке, то я не могу не поинтересоваться получающим распространение, но всё-таки экзотичным увлечением йогой. Как она пришла в вашу жизнь? С. СПИВАК: Когда долго чем-то занимаешься, например, ведёшь программу, ставишь спектакли, пишешь картины, то наступает момент, когда ты уже всё знаешь. Это называется мастерством. Оно является огромным препятствием к тому, чтобы близко подойти к тому событию, которое происходит сейчас и здесь. Появляется некая формальность, некое знание того, что будет сегодня, завтра. Совершенно случайно моя знакомая, не знавшая про мои мысли, сказала мне, что в Петербурге находится великий испанский учитель йоги, который 20 лет жил на Тибете, которого зовут Эдуардо Перес, и не хочу ли я с ним познакомиться. Но она сказала, что он может начать с тобой разговаривать, а может и не начать, он сам решает. Я, конечно, очень разволновался. Я вошёл, там сидел настоящий красивый мужчина испанских кровей. Почему-то у нас сразу завязался разговор. Конечно, через переводчика, так как я испанского не знаю. А переводчиком была выпускница нашей театральной академии Ирина Куберская, его жена. С тех пор я занимаюсь йогой, и у меня исчезло это ощущение, к огромной радости. Может быть, я скажу сейчас кощунственную вещь, у меня исчезло ощущение, что я мастер. Можно привести в пример древних китайцев. Китайцы же рассуждают маленькими притчами. Вот один их афоризм: «Настоящее мастерство похоже на неумение». Мне кажется, что, спустя 10 лет, у меня стало появляться такое ощущение, что я ничего не умею. И это мне нравится. Я больше готовлюсь, я не уверен. Мне кажется, что это полная чушь, когда говорят, что человек должен верить, знать, как решить сцену или спектакль. Опять же, есть классная дзен-буддистская фраза: «Дольше всех в лесу проводит тот человек, который не знает дороги». Глубже всех заходит. Вот это незнание дороги мне очень нравится. Идёт глубокий поиск, и открываешься с совершенно разных сторон. Я вижу, как артистам интересно не знать чего-то, и мне интересно не знать, и мы часами что-то ищем. И иногда находим. А. ДАНИЛИН: Я желаю вам удачных поисков, не терять это ощущение, которое приносит вам столько радости в жизни. И я благодарю вас, потому что вы подарили нам сегодня совершенно чудесный, полный философии, умных мыслей и красивой музыки вечер. Прощаемся мы тоже музыкально. Таким вот финальным аккордом идёт Сальваторе Адамо с песней «Падает снег». Не испанец, конечно, но близко, сицилиец. Спасибо, хорошего вечера всем. С. СПИВАК: Спасибо.