ВАЛЕРИЙ КУХАРЕШИН: «ЖИВУ ЛЕГКО И РАДОСТНО»

– Валерий Александрович, теперь уже вряд ли кто вашу фамилию произносит неправильно, а ведь было время, когда в Молодежном театре мне приходилось слышать, как зрители поправляли друг друга: «Да не КуКарешин, а КуХарешин!» – Когда в школе новенькая учительница, знакомясь с классом, приближалась к букве «к», я начинал волноваться. Учительница, заикаясь, пыталась прочесть: «Ко… Ку… Кука… Куха… Как? Ку-ха-решин?» Одноклассники ржали, а меня прошибал холодный пот. Со временем я привык к своей фамилии, а потом даже возрадовался ее редкостности: многих Кухарешиных вы знаете? И сейчас еще случаются парадоксальные ситуации. Чудная девушка, замечательный художник Ника Велегджанинова, с которой мы часто работаем, произносит мою фамилию через «ё». «Валерочка Кухарёшин, подойди, пожалуйста!» Мне это так нравится: Валерочка Кухарёшин.

– У вас круглая дата… – Я давно уже перестал чувствовать свой возраст. И сейчас ощущение такое, что мне не 60, а 40, не больше. Не знаю, надо ли об этом говорить… А впрочем!.. У меня был затяжной и очень сложный в психологическом плане период. Года три меня одолевала депрессия. Мне ничто не нравилось, ничего не хотелось. Раньше из депрессивного состояния меня выводил театр – я начинал играть спектакли, и мне становилось легче. Тут и театр не спасал. Это было ужасно. Вдруг без какой-либо видимой причины депресняк закончился. Наверное, Бог послал мне испытание, чтобы я понял, как это здорово – жить! Раньше вся жизнь моя была подчинена театру. Может быть, по молодости так и надо относиться к театру? Наверное… Сейчас театр, кино стали частью жизни – важной, очень значимой для меня, но частью. При том, что я по-прежнему отдаю все свои силы тому, чем занимаюсь. Жизнь, оказывается, намного интереснее театра. Сейчас мне хочется, и я стараюсь как можно больше узнать, увидеть, услышать, почувствовать, прочувствовать. Меня радуют встречи с новыми людьми, знакомство с незнакомыми местами. Недавно я снимался в Таганроге. В свободное время я этот удивительный город излазил вдоль и поперек. Я его знаю лучше, чем местные жители. Местные у меня спрашивали, как туда-то - туда-то пройти. Теперь я живу легко и радостно. Я словно в какой-то эйфории нахожусь. Некоторые режиссеры удивляются: «Валера, ты такой восторженный, поведение твое немножко странное. Ты не подкурился часом травкой?». А мне кажется, поведение мое не странное, оно – правильное. Существует выражение: каждый день нужно проживать – как последний. Такого, конечно, не бывает, но я к этому стремлюсь. И молю Бога, чтобы это мое состояние продлилось как можно дольше! – Чем была вызвана депрессия, скажете? – Может быть, перестраивался организм, чтобы перейти в другую стадию. Моя жена (Галина Субботина. – «Т») видела какую-то телепередачу, где как раз говорилось, что многие люди в наше время чувствуют себя лет на двадцать моложе. Когда-нибудь найдется научное объяснение и обоснование. – Не допускаете, что это несколько запоздалый кризис среднего возраста? – Для среднего возраста, мне кажется, как-то поздновато… – Средний возраст – у каждого свой. Не далее как вчера я общался с легендарным альпинистом Михаилом Михайловичем Бобровым, в будущем году ему будет 95! Кстати, он написал книгу, которая называется вроде бы банально: «Я люблю тебя жизнь!» Но когда так заявляет человек, которому за девяносто… – Молодец! Это пример для меня! У меня есть люди, с которых я беру пример. Один из них – уважаемый и горячо любимый мной Леонид Утесов. Совсем недавно в фейсбуке я случайно наткнулся на запись телепередачи «Вокруг смеха» с его участием. Было Леониду Осиповичу 85 лет. Я был поражен! Более молодого человека я в своей жизни не видел! (Как сохранить в себе молодость до таких лет?! Наверное, есть какая-то предрасположенность организма.) Утесов шутил, рассказывал об Одессе, о джазе. В конце передачи он сказал: «Чтобы вы не подумали, что я пою под фонограмму…» и вышел к микрофону и спел чудную песню: «Когда проходит молодость, // Длиннее ночи кажутся. // Что раньше было сказано, // Теперь уже не скажется. // Не скажется, не сбудется, // А скажется – забудется. // Когда проходит молодость, // То по-другому любится». Я подумал: «Боже, какой человек! Как я хочу на него быть похожим!» И решил, что на юбилее спою эту песню. А когда стал учить текст, обратил внимание на строчки: «Но что нам в жизни сетовать, // На то, что ночи длинные, // Еще полны рассветами // Все ночи соловьиные. // Коль ночи соловьиные, // Цветут кусты жасминные, // И ты, как прежде, кажешься, // Кудрявою рябиною. // Пускай густые волосы подернутые инеем, // Глаза твои усталые // Мне кажутся красивее». И я вдруг понял, что эту песню на юбилее обязательно спою жене! – Вы сказали: есть люди, с которых беру пример, а назвали одного Утесова. Значит, еще есть. – Да, есть. Тур Хейердал. – Тур Хейердал, археолог и путешественник, человек вроде бы далекий от того, чем вы занимаетесь… – Это мой человек! Неважно, чем он занимался. Он любил жизнь. Он любил новое, неизведанное. – Бог любит троицу! – В деревне в Псковской области, откуда родом моя мама, и где они с отцом похоронены, живет обыкновенный русский мужик - дядя Вася, занимается он разведением пчел. Он и папашку моего приобщил к этому делу. Дяде Васе где-то под 90. Деревенская жизнь не простая, и немногие доживают до такого возраста. Дай Бог ему здоровья! У него очень непростая судьба, но он не потерял интереса к жизни. Все трое названные мной прожили долгую жизнь и не потеряли чувства любознательности, восхищения чем-то, желания открыть что-то. У меня сейчас такое же восприятие всего. – Валерий Александрович, давайте вернемся к театру. В ЛГИТМиКе был легендарный выпуск… – …курса замечательных педагогов Аркадия Иосифовича Кацмана и Льва Абрамовича Додина. – Курс, который петербургские театралы называют курсом «братьев и сестер» - по дипломному спектаклю, поставленному по эпопее Федора Абрамова. Курс, который по договоренности первых секретарей обкомов партии: ленинградского – Григория Васильевича Романова и Томского – Егора Кузьмича Лигачева почти в полном составе был распределен в только что созданный Томский ТЮЗ. Егору Кузьмичу хотелось иметь театр не хуже новосибирского «Красного Факела». И в Томск отправились Игорь Скляр, Наталия Акимова, Андрей Краско и другие ныне знаменитые актеры… – Я в Томск не ездил. У меня родился второй ребенок. Жена моя, первая (актриса Александра Яковлева. – «Т»), активно снималась. Поэтому чаша сия меня миновала. – Всеми правдами и неправдами несостоявшиеся томичи стали возвращаться в Ленинград – их под свое крыло собирал Лев Абрамович Додин, он к тому времени возглавив Малый драматический театр и готовился перенести на его сцену спектакль «Братья и сестры». Вас в Малом драматическом не оказалось … – Во-первых, Лев Абрамович меня не звал. Наверное, если бы я к нему пришел и сказал, что хочу, может быть, он и взял бы. Но я благодарю судьбу, что оказался не в Малом драматическом. – Почему?! – У меня очень непросто складывалась студенческая жизнь. Был момент на третьем курсе, когда меня хотели отчислить. Благодаря чистой случайности я доучился до конца. – Можно предположить, за что вас хотели отчислить. За профнепригодность! И большим педагогам свойственно ошибаться. – Дело не в этом. Я поступил сразу после школы. Я был неуверен в себе, был робок. (Эти свои страхи я смог преодолеть, уже работая в театре.) И у Льва Абрамовича, и у Аркадия Иосифовича сложилось мнение: ну, Кухарешин такой какой-то… Не знаю, как бы сложилась моя судьба, если бы я попал в Малый драматический, но судьба моя сложилась так, как сложилась. И слава Богу. Я случайно познакомился с Владимиром Афанасьевичем Малыщицким. – Случайно – это как? На трамвайной остановке? – Однажды в конце лета я шел по Литейному проспекту от улицы Некрасова в сторону Невского. Навстречу мне - режиссер Михаил Мамилов. С рыжим портфельчиком, из которого торчал веник. Миша шел в баню. Баня находилась на улице Некрасова. Наши пути пересеклись. «Привет». – «Привет». – «Как дела?» Я сказал, что ребята уехали в Томск. «Чем занимаешься?» - «Пока ничем. Надо бы в какой-то театр показаться». - «Ты слышал про Малыщицкого?» Ну, я что-то слышал. «Ты видел его спектакли?» - «Нет». – «Замечательные! Он сейчас создает профессиональный театр. (Владимир Малыщицкий руководил студенческим театром в ЛИИЖТе.) Набирает труппу…» Так судьба меня свела с Владимиром Афанасьевичем, за что я ей, судьбе, бесконечно благодарен. Он взял меня к себе в театр, дал роли. Актер, конечно же, растет на ролях. А я вдруг почувствовал доверие к себе, чего не очень чувствовал в институте, и мне захотелось работать, работать, работать. И – тьфу, тьфу, тьфу! – пошло, пошло, пошло! – По большому счету вся ваша жизнь связана с одним театром – Молодежным. Разумеется, как всякий востребованный актер вы работали и на стороне. Не было желания перейти в театр посолиднее? На днях я услышал историю, как Кирилл Лавров приглашал в БДТ актера Театра сатиры Юрия Ицкова. «Переходи, Юра, к нам. Театр у нас академический…» А Ицков Лаврову говорит: «В академическом я уже работал. Теперь работаю в хорошем…» – Молодец, Юрка, ой, молодец! Меня тоже Кирилл Лавров приглашал в БДТ. Я не был уверен, что приживусь и сразу попросил Кирилла Юрьевича: «Можно я свой репертуар в Молодежном театре не буду бросать? Буду репетировать у вас, многое пойму и тогда дам окончательный ответ». Представляете, наглость? Какого-то молодого мало кому известного актера зовут в академический театр, а он еще условия ставит! Лавров был замечательный человек! Он сказал: «Валерий, хорошо». Темур Чхеидзе ставил «Бесприданницу», я репетировал роль Карандышева. Я с годик проработал в БДТ и понял: это не мой театр. А Толя Петров (нас позвали одновременно) в Большом драматическом остался. Ему там нравится. Особенно сейчас, когда при Андрее Могучем легендарный театр начал новую жизнь. Кстати, «Бесприданница» так до премьеры и не была доведена. – Чем была вызвана попытка уйти из Молодежного? – Не знаю, что мне в башку взбрело… Но оснований и желания уйти из Молодежного театра у меня не было, это точно. Спасибо Семену Яковлевичу, который пошел мне навстречу – разрешил доигрывать спектакли, и потом, когда я попросился обратно, принял. Другой бы мог сказать: «Ушел? До свидания!» Он так не поступил. Хвала ему и честь. – Худруки Молодежного - Владимир Малыщицкий, сменивший его Ефим Падве, и вот уже без малого три десятилетия – Семен Спивак. Три режиссера, три яркие, не похожие индивидуальности. Вам как актеру приходилось перестраиваться, подстраиваться под каждого из них? – Мне было интересно, и я очень хотел с ними работать – и с Владимиром Афанасьевичем, и Ефимом Михайловичем, и с Семеном Яковлевичем. И они, наверное, это чувствовали. У меня со всеми сложились очень хорошие отношения. Мы друг друга понимали. Мне везет на талантливых людей. Это мое самое большое богатство. Я работал также и другими замечательными режиссерами – с Владимиром Тумановым, с Ромой Смирновым, с Яной Туминой, с Романом Виктюком. И с ними тоже находил общий язык. (Творческие люди общий язык находят в одну секунду.) Мне и с ними было интересно. Мне неинтересно с бездарями. В жизни пару опытов у меня таких было – я сразу уходил. А к талантам я тянусь. Я считаю, что наш театр один из лучших в городе - и по репертуару, и по качеству, скажем так, спектаклей, и по жизни. Атмосфера в Молодежном – такой нет нигде. Это очень важно, это очень помогает и обогащает. – Вы сможете назвать хоть один театр кроме Молодежного, где зрители сидят на ступенях? – Нет. Но могу назвать театр, где зрители, когда нет свободных мест, стоят у стен. Театр на Литейном. Во всяком случае, на спектакле, в котором я играю, - «Поминальная молитва». Мне в жизни, еще раз говорю, везет на талантливых людей, и я счастлив, когда работаю с такими талантливыми людьми, как режиссер этого спектакля Александр Сергеевич Кузин. – К сожалению, у нас нет возможности даже «коснуться до всего слега» – до всего того, чем вы занимаетесь. Удивляюсь, как вас на все хватает. – После моего непростого состояния я стал спать по пять, по пять с половиной часов. Вот уже, наверное, год. Когда просыпаюсь, у меня нет ощущения: еще бы поспать! Я бодрячком встаю, мне хочется жить, мне хочется что-то делать. Я понял: сколько можно сделать за три-четыре утренних часа – столько дел, полезных, важных, которые были проспаны в моей предыдущей жизни. – Не боитесь, что недосыпы на здоровье скажутся? Усталость, она накапливается… – Нет, нет, нет! Мне хватает! Раньше мне не хотелось вставать, я мог дрыхнуть до часа, до двух. День уже прошел – ничего не успел сделать! – А! Вы выспались наперед! – Наверное, наверное! (Смеется.) Может быть, мне просто нужно наверстать упущенное? Раньше стал вставать, и все успеваю! – Театр, кино, дубляж, озвучание мультиков, закадровый текст, запись аудиокниг… Зачем вам столько всего? – Мне нравится все то, чем я занимаюсь. Это не тупое зарабатывание денег. – На дубляже удается проявлять актерскую индивидуальность? – Я знаю замечательных, талантливых актеров, но у них нет этого, особого, дара, и они не могут заниматься дубляжом. Кому-то дано, кому-то не дано. Мне, по-видимому, дано. И я получаю от дубляжа громадное удовольствие. Есть выражение: голос отлипает от лица. Когда при просмотре фильма у меня возникает такое ощущение, я не могу его смотреть. Лучше уж титры были бы. Сложно, очень сложно сделать так, чтобы зритель не заметил, что говорит человек на экране, а не кто-то другой. Но необходимо сделать только так! Когда через экран общаешься с великолепными артистами, ты очень многому учишься у них. Иногда что-то хочется сделать по-своему, может быть, как тебе кажется, лучше, но режиссер дубляжа пресекает инициативу на корню: «Не надо «лучше», постарайтесь сделать так же». Иногда «оттягиваешься» на озвучке, переозвучке. Друг режиссер просит: «Валера, выручи! Роль сыграл такой-то козел! (Извините, что грубовато, может, говорю – передаю прямую речь.) Нужно картину спасать!» «Козел» понадобился режиссеру потому, что у него рожа медийная, или продюсер настоял. «Сыграл» он, а что «сыграл» – никто не знает. Режиссер не смог ему помочь. «Выручи, сдублируй!» И я, напрягаясь, за маленький гонорар, потому что на таких картинах платят мало, пытаюсь вложить какую-то живую интонацию в речь не моего героя. В результате делаю кому-то роль! А потом слышу: «Боже, какой артист! Как играет!» Не я, а он! Я остался за кадром! Нигде же не написано, кто его озвучивал. – Обидно, что широкий зритель не знает, чей голос звучит? – Если бы я занимался только дубляжом, может быть, мне было бы обидно. Но я, слава Богу, работаю в театре, снимаюсь в кино. И потом, после «Доктора Хауса» меня узнают по голосу. Когда мы начинали дубляж, никто не думал, что сериал будет такой популярный. Не раз от восторженных поклонников этого киногероя мне довелось услышать: «Боже, это вы!» – А критические высказывания в ваш адрес вам известны? – Некоторые друзья прямо говорят: «Мы не можем смотреть картины с твоим участием в дубляже! Мы слышим тебя, представляем тебя, и ты портишь впечатления от фильма». Вы видели «Бёрдмэна»? Посмотрите обязательно! Замечательный фильм! Режиссер Алехандро Гонсалес Инньяриту. Я дублировал Майкла Китона, сыгравшего Риггана Томсона, известного по роли супергероя Бёрдмана. Так вот, очень многие мои коллеги, включая тех, кому я «порчу впечатления от фильма», говорили: «Валера, это высший класс!» – Если бы вдруг пришлось выбирать: театр, кино, дубляж… – Конечно, театр! Театр я ни за что не променяю ни на какие съемки, ни на какие дубляжи. Справка На сцене Санкт-Петербургского Молодежного театра Валерий Кухарешин (в труппе с 1980 года) играет в спектаклях: «Без вины виноватые» (Муров), «Три сестры» (Вершинин), «Лев зимой» (Генрих II), «Иов» (Мендель Зингер), «Цена» (Грегори Соломон), «Жаворонок» (Архиепископ), «Абанамат!» (Донат, отец Сергея).