ДАРЬЯ ЮРГЕНС: «АКТЕРСКАЯ ПРОФЕССИЯ – ЖЕСТОКАЯ»

– Дарья Георгиевна, в вашей жизни только один театр – Молодежный… – Как сказать… Я ведь в театре родилась и выросла. В очень неплохом театре – Ждановском (ныне Мариупольском) драматическом. Мой папа – заслуженный артист РСФСР Георгий Лесников, мама – народная артистка Украинской ССР Наталия Юргенс. Она, кстати, включена в энциклопедию «Великие женщины Украины». Мое детство проходило за кулисами… – В Википедии написано, что в первый раз вы на сцену вышли «в несознательном возрасте»… – Ну как, в «несознательном»? Года три мне было. На сцену меня выносили. В спектакле «Поднятая целина». Хорошо помню лохмотья и вот так плотно завязанный платок. Я должна была тянуть руку – голосовать на выборах. И, сидя у кого-то на руках, я голосовала. Потом сыграла относительно большую детскую роль в «Характерах» по Шукшину. Потом, в десять лет, Анютку в спектакле «Власть тьмы», потом был спектакль «Инспектор Гулл», потом – «Набережная» Эдлиса; «Набережную», кстати, выпускали здесь, в Ленинграде, в ДК Капранова, на гастролях. Ко времени окончания школы у меня набрался внушительный актерский багаж; девушка я была самоуверенная и… бестолковая – считала, что я уже состоявшаяся актриса и мне нужен только диплом. Поступать поехала в Петербург; мои предки не в одном поколении петербуржцы, да и мама родилась в городе на Неве – ее эвакуировали из Ленинграда во время блокады. Папа мечтал, чтобы я продолжила актерскую династию, мама не верила, что я поступлю в театральный. Не знаю, может быть, моя самоуверенность помогла мне поступить? – Ваша жизнь дипломированной артистки на профессиональной сцене начиналась не в лучшие для театра времена… – О, это было в страшные 90-е! Мы, двадцать человек артистов, каждый раз перед спектаклем гадали: будет ли сегодня для кого играть? Людям было не до театра, все были озабочены одним – как выжить. И мы, актеры, естественно, тоже. Приходилось искать подработки на стороне. Помню, как в Русском музее кланялись, встречая гостей на вечеринках, уж не знаю, кого, бандитов – не бандитов, предпринимателей, нуворишей. С ужасом вспоминаю, как подрабатывали в ресторанах. Развлекать публику нужно было с одиннадцати вечера до половины третьего ночи, платили тысяч семь. Две тысячи в час, по тому времени, очень хорошие деньги. Тогда я, человек достаточно взрослый, узнала многое из того, о чем представления не имела. Какие-то наблюдения пригодились мне во время съемок в фильме Леши Балабанова «Брат»-2. – В театре зарабатывали меньше? – Значительно! Слава Богу, обстановка в стране начала меняться к лучшему, и зритель вернулся в театр. Вот сегодня играли «Крики из Одессы». Спектаклю двадцать лет скоро будет, и полный зал! – Сегодня тоже на ступенях сидели? – Всегда сидят! – Как вы думаете, что дает театр зрителям? – Хороший, настоящий психологический театр будоражит души, он воспитывает, но не назидательно, а исподволь, пробуждает в человеке добрые чувства. Вот в криминальной хронике прозвучало: женщина выбросила своего ребенка. Смело можно утверждать: эта женщина в театр не ходила! Человек, который ходит в театр, так поступить не может. – Многие актеры, хорошо «засветившиеся» на телеэкране, уходят из театра; кино, сериалы – это популярность, слава, деньги, наконец... – Большая часть населения страны все же знает меня по телеэкрану. «Морские дьяволы» снимаются уже 14 лет, и, как показывают опросы, зрители не хотят расставаться с героями этого сериала. По мне, так и слава Богу; съемки в сериалах для актера – хорошая подкормка. Иначе как бы я смогла поднять двоих детей? Купить квартиру? Но театр для меня, конечно же, на первом месте. По отношению к театру я совершила предательство – ушла надолго, но не бросила же. – Я бы не сказал, что вы сильно заняты в театре. Что мешает – съемки? – В общем-то, да. У меня же постоянные командировки были, по полгода, даже по девять месяцев. Приезжала играть спектакли и ничего не могла репетировать. Когда же, наконец, вернулась на ПМЖ (смеется) в родной Молодежный театр, премьеры не заставили себя ждать: «Цена» Артура Миллера и «Жозефина и Наполеон» Иржи Губача. Грех жаловаться. Тем более, что у меня ж еще дети. – Так ведь сын уже взрослый. А дочке?.. – Саше четырнадцать. Но я о других детях. Я преподаю на кафедре сценического искусства в Балтийском институте экологии, политики и права. – Вот не знал. И в этом вузе готовят артистов?! – У нас с Романом Олеговичем Агеевым мастерская. В театральный институт отбирают самых лучших; те, что не прошли по конкурсу туда, идут к нам. Занявшись педагогической деятельностью, я для себя сделала два открытия. Первое: актерскому мастерству может научиться почти каждый. Берусь утверждать: из семнадцати наших с Ромой воспитанников минимум пять, подают большие надежды. – Российский народ такой талантливый? – Да! Это второе мое открытие. – Вы своим студентам объясняете, что актерская профессия – это кровь, пот и слезы, что далеко не все завтра проснутся знаменитыми и станут богатыми, и вообще такого количества актеров, сколько сейчас выпускается вузами, стране не требуется? – Конечно. Актерская профессия – жестокая. Я переживаю за ребят. Не расстраивайте хоть вы меня… Мой сын после Театральной академии проработал два или три года у Исаака Романовича Штокбанта в «Буффе» и заявил: «Не хочу больше заниматься эстрадным театром! Хочу в драму!» Два года Егор Лесников искал работу. «Не берут!» Показался в «Балтийском доме». Теперь играет там все главные роли и жалуется: «Ах, как я устал!» – Лет десять назад, будучи уже состоявшейся актрисой, вы сменили фамилию Лесникова на Юргенс… – По паспорту я по-прежнему Лесникова. Считайте, что Юргенс – мой сценический псевдоним. Мне захотелось сделать маме приятное. К тому времени Егор уже стал артистом, снялся в кино… А вот Саша, оформляя паспорт, взяла фамилию Юргенс. – Саша, мечтает об актерской профессии? – Пока – тьфу, тьфу! – не собирается. – Вы тоже не собирались. – В школе я училась плохо… – По всем предметам?! – По гуманитарным одни пятерки, а вот с, так называемыми, точными дисциплинами, были проблемы. Так, что в моем случае, театральный вуз был неизбежен. – Молодежный театр тоже неизбежность? – Разве я могла предположить, что буду работать в Молодежном? Когда училась на Моховой, я ходила по театрам, и мне все не нравилось. Думала: «Да ну, в Жданове и театр лучше, и артисты!» Как-то забрела в Молодой театр – тогда Семен Спивак руководил этим театром, созданным им при «Ленконцерте», посмотрела «Танго» и «Дорогую Елену Сергеевну». «Вот! Театр как в Мариуполе! (Такое сравнение сейчас и самой кажется странным.) Хочу здесь работать!» Когда Спивак возглавил Молодежный, кто-то мне посоветовал: «Ты обязательно должна посмотреть «Звучала музыка в саду!?» Посмотрела. Спектакль мне не очень понравился. «Ну и что? Не всегда все получается». Подошла к артисту Молодежного театра: «Как бы мне показаться Семену Яковлевичу?» - «Это нереально. Он никого не смотрит. Труппа сформирована». На выпуске меня брал в Театр на Литейном Геннадий Тростянецкий, приглашала в создаваемый ею театр Лариса Ивановна Малеванная. И вдруг на дипломный спектакль «Двенадцатая ночь» приходит Спивак. И приглашает к себе меня. «Я чувствую, вы моя артистка», - сказал он мне. Примерно то же – Зое Буряк. Семен Яковлевич чувствует, его артист – не его. Это дар. Других приглашений для меня уже не существовало. Только к Спиваку! – Как вас приняли в Молодежном? – Хорошо. Меня никто не мог обидеть. Я была беременная. – Работу в театре вы начали с роли будущей мамы? С декретного отпуска? – Никаких декретных отпусков я ни разу не оформляла. В первом случае, приступила к репетициям, когда Егору было четыре месяца. Во втором… 26 мая сыграла спектакль, 28-го мая родила Сашку, 10 июня играла следующий спектакль. – Уникальный случай: режиссер берет на работу беременную актрису! – Тем более в том страшном 90-м году! Мама говорила: «Так не бывает! Никакой режиссер никогда не возьмет беременную артистку да еще сразу после института!» На моем недавнем юбилее Семен Яковлевич сам удивлялся: «Как мне это в голову пришло – взять тебя в театр, не понимаю…» – Мистика? – А то, что я работаю в театре, который находится в Измайловском саду, на землях некогда принадлежавших моему прапрадеду Алексею Тарасову, не мистика?! – Были предложения перейти в другие театры? – Да, конечно. – Что помешало? – Не знаю. Верность, наверное. Когда я училась в театральном, меня позвал к себе в «Щуку» Юрий Васильевич Катин-Ярцев. Отказалась. Сокурсники говорили: «Ты больная!» Я их не понимала: «Как я могу бросить Александра Николаевича?!» Куницына, на курсе которого училась. Иногда думаю: «Позвали бы меня в МХТ! Или к Марку Захарову!» Так ведь… не пойду! – Свой театр… – Я бы хотела свой театр создать. Очень не хочется с ребятами расставаться. Столько в них вложено. Но как создать свой театр? Не знаю даже, с чего начать. Понимаю, что придется преодолевать непреодолимые препятствия… – И это я слышу от Багиры! – О чем вы говорите?!.. Багира – это же кино, образ, роль! Но я уверена: если бы удалось создать театр, у нас бы с ребятами все получилось!..